Евгеника никуда не исчезала

Вы думали, что евгеника умерла вместе с нацизмом? Подумайте еще раз, потому что программы евгенической стерилизации «непригодных» продолжаются по сей день.

Ссылки на подкаст: Podster | iTunes | YouTube | Скачать | Telegram

Евгеника – смесь науки и социального движения, ее главная цель – с каждым последующим поколением исправлять человеческую расу. Представители «правильных» рас должны были рожать больше детей, а «неправильных» — меньше или не рожать вообще.

В 1883 году английский эрудит Френсис Гальтон ввел термин «евгеника» в своем труде «Inquiries into Human Faculty and its Development», а к началу 20 века движение уже набирало популярность по обе стороны Северной Атлантики. Как в популярной культуре, так и в академических кругах евгеника считается давно забытой, прекратившей свое существование вскоре после 1945 года из-за крайних форм, которые она приняла в фашистской Германии. Интерес нацистов к евгенике вызвал появление концентрационных лагерей, привел к принудительной эвтаназии и геноциду. Как только весь мир признал это, с евгеникой было покончено не только как с социальным движением в рамках государственной поддержки, но и как с идеей, которая определяла социальную политику.

Но такое видение, по моему мнению, не описывает того, что последние 20 лет происходит с евгеникой на самом деле.

Большую часть времени я жил в канадской провинции Альберта, где на законных основаниях использовалась принудительная стерилизация. Закон о сексуальной стерилизации, принятый в 1928 году, прочно вошел в судебную практику вплоть до его отмены в 1972 году. Закон призывал Евгенический совет из четырех человек утвердить стерилизацию людей, проживающих в государственных учреждениях (в основном в психиатрических больницах). Этим Альберта похожа на американские Северную Каролину, Джорджию и Орегон, где, в отличие от остальных 32 штатов, стерилизация не исчезла и после 1939 года. Там граждан продолжали стерилизовать даже в 1960 и 1970 годы.

Есть и более веское доказательство того, что евгеника никуда не делась. Я работаю в университете, на факультете философии. Недавно я обнаружил, что с 1928 по 1965 годы декан моего факультета был председателем Совета Альберты по вопросам евгеники — на этой должности он провел треть своей долгой жизни. Много лет Джон Макэкран возглавлял Университет Альберты, был одним из лучших административных руководителей. Работая в Совете Альберты по вопросам евгеники, он подписал 2832 разрешения на принудительную стерилизацию. Примерно половина этих разрешений была выдана после падения нацистской Германии — в эпоху, когда евгеника, казалось бы, осталась в прошлом.

Я узнал о Совете Альберты по вопросам евгеники и роли Джона Макэкрана в принудительной стерилизации незадолго до моего переезда в Альберту, ознакомившись с несколькими исками из 1990 годов: те, кому удалось избежать стерилизации, подавали в суд на провинцию Альберта. На работе я познакомился с людьми, которые принимали участие в этих судах в качестве свидетелей-экспертов. Что еще более важно: я встретился и подружился с теми немногими, кто испытал на себе принудительную стерилизацию и обратился в суд.

Одной из этих людей стала Лейлани Мюир (1944-2016). Многие канадцы узнали о ее истории благодаря документальному фильму «Стерилизация Лейлани Мюир» (1996). Лейлани не понаслышке знала о евгенике: в 10 лет она оказалась в так называемой «школе для детей с умственными дефектами». Однако «умственного дефекта» у нее не было. Есть все основания считать: тот, кто порекомендовал и разрешил стерилизацию Лейлани, знал, что она «нормальная». Скорее всего, ее жестокие родители захотели избавиться от нежеланного ребенка и жить дальше без нее. «Моя мать выбросила меня из машины, как будто я мусор, который ей не нужен, — говорит Лейлани. — Так я и попала в эту школу».

История Лейлани — не единичный случай. Программа евгеники в Альберте наносила ущерб уязвимым людям, в том числе детям. Лейлани выиграла дело о противоправном заключении и стерилизации в середине 1990 годов, создав прецедент, за которым последовало еще 800 подобных судебных процессов. «Я пойду до конца, я сделаю все, чтобы это не произошло с другими детьми, которые не могут постоять за себя», — говорит она.

Лейлани не зря так волнуется. Она считает, что «возможно, евгеника не приведет к тому, что пережила я и многие другие, однако применять стерилизацию могут и под другим предлогом» — и это не просто догадка. Недавно стало известно, что девочек и женщин с ментальными нарушениями продолжают стерилизовать. В 2012 году такая практика применялась в Австралии, в 2013 — по отношению к афро- и латиноамериканкам в тюрьме штата Калифорния. Все это — еще одно напоминание о том, что евгеника никуда не делась.

Лейлани считает, что насилие и ущемление прав недопустимо по отношению ко всем людям — и особенно к детям. Она вдохновила других жителей Альберты (меня в том числе) действовать и самоорганизовываться за пределами правовой сферы. Я нашел единомышленников и стал бороться против евгеники. Уже много лет мы объединяем тех, кто пережил принудительную стерилизацию, а также активистов, ученых и других членов сообщества. Наша цель — понять, как ситуация с евгеникой обстоит в западной части Канады и за ее пределами, а также выяснить, какое место евгеника занимает в современном обществе.

С этой точки зрения евгеника не кажется пережитком прошлого. После избрания в Альберте нового правительства в 1972 году закон о сексуальной стерилизации был сразу же отменен. Тогда уже не было в живых большинства из тех, кто пострадал от этого закона, но были и те, кто выжил. Именно они, вдохновленные мужеством и упорством Лейлани, заговорили о своем прошлом.

Гленн Джордж Синклер родился в 1944 году, в 7 лет его поместили в коррекционную школу в Альберте. В его досье указано, что он «полукровка», метис: один из его родителей был индейцем. В подростковом возрасте Гленна стерилизовали без его ведома. «Тебе постоянно приказывают, как собаке, как животному, как будто держат тебя в клетке. Ты вообще не чувствуешь себя человеком. Ты просто существуешь, ничего не чувствуя», — рассказывает он о своем пребывании в коррекционной школе.

Джуди Литтон отправили в коррекционную школу в 1951 году, тоже в возрасте семи лет. «У меня сильно косил один глаз, и это все портило. Я была странной: выглядела иначе, вела себя не как остальные, потому что почти ничего не видела другим глазом. Поэтому все меня считали отсталой, потому что я была наполовину слепая, почти ничего не видела», — рассказывает Джуди. В отличие от Гленна и Лейлани, Джуди знала о стерилизации. После этой процедуры она подумала: «Я не смогу радоваться детям, которых могла бы завести… Мы все не станем родителями. Но если бы у меня были дети, я бы их любила, они любили бы меня, были бы дружной семьей, поддерживали бы друг друга… Мне этого не хватает. Я это потеряла». Макэкран, декан моего факультета, лично подписал распоряжение стерилизовать Джуди Литтон.

Многие годы истории жертв евгеники складывались в моей голове в целостную картину и вызывали эмоции, которые менялись со временем. Мое отстраненное недоумение, к которому меня подталкивало мое философское образование, сменилось более глубокими чувствами: отвращением и непониманием, как такое могло произойти. Типичный философ отбросил бы такие чувства. Я так не могу.

Те, кто пережил травматическое событие (войну, сексуальное насилие), стал свидетелем геноцида или других зверств — это не просто жертвы, которые не оправились от произошедшего. Они продолжили жить дальше, пережили свое травматическое прошлое. Именно такой точки зрения на травму придерживается психиатр Джудит Герман в своей книге «Психологическая травма и путь к выздоровлению» (1992).

Тех, кого притесняют по евгеническим соображениям, обычно считают не вполне полноценными людьми, «слабоумными». Это происходит потому, что они принадлежат к определенной «неполноценной» расовой или этнической группе или имеют заболевание, которое якобы передается генетически — эпилепсию, например. Именно эти категории людей попадают в систему евгеники.

Каждая такая система устроена по-своему. В Альберте этот процесс начинается с того, что человека помещают в учебное заведение для «слабоумных» или «умственно неполноценных». Затем главврач пишет рекомендацию о стерилизации этого человека, после чего Совет по вопросам евгеники одобряет ее, и выдается разрешение стерилизовать человека без его согласия. Более того, в Альберте существуют консультационные клиники, которые позволяют принудительно стерилизовать и тех, кто не попал в коррекционную школу, то есть детей из обычных школ.

Что могут рассказать нам о евгенике истории тех, кого принудительно стерилизовали? До недавнего времени все эти рассказы от первого лица не включались в историю евгеники. Традиционно считается, что евгенические практики перестали применяться примерно в 1945 году, по вполне очевидным причинам. Все меньше остается пострадавших от евгеники: еще меньше тех, кто готов заново пережить свое прошлое, а не вычеркнуть его из жизни. Мало кто рассказывает об этом: вполне вероятно, потому, что мало кто готов слушать.

В Скандинавии, как и в Альберте, евгеническая стерилизация была частой практикой вплоть до середины 1970 годов. После того, как это произвело сенсацию в 1990 году, правительства Норвегии, Швеции, Дании и Финляндии предприняли значительные усилия, чтобы посодействовать тщательному изучению евгеники в своих странах. Результатом стали стандартные научные работы, открывшие истории, о которых ранее не было известно.

Самая легкодоступная англоязычному читателю информация об этом содержится в сборнике эссе «Eugenics and the Welfare State: Sterilization Policy in Denmark, Sweden, Norway, and Finland» (1996) под редакцией Гуннара Бруберга и Нильса Ролл-Хансена. Я очень хорошо помню мой разговор с автором одного из этих эссе ранее, во время нашего собственного расследования евгенического прошлого Альберты. Слегка озадаченный тем, что истории выживших — это центральная часть нашей работы, он отметил, что историки, изучающие вопрос евгеники в Скандинавии, сосредотачиваются исключительно на принятых, задокументированных и архивных знаниях в этой области. При этом в Скандинавии живет множество реальных людей, переживших последствия евгеники. Он объяснил, что исследователи не обращают внимания на этот факт и даже и не думают поговорить с жертвами, чтобы дополнить сведения о скандинавском евгеническом прошлом.

В Альберте в конце 1990 годов сотни пострадавших от евгенического движения поделились пережитыми событиями, выдвинув иски против провинции. Некоторые из них в дальнейшем были готовы рассказать свои истории публично и широко, с более личными подробностями, и стали участниками моего проекта, в результате которого эти признания были опубликованы на сайте EugenicsArchives.ca. Герои этих историй внесли большой вклад в нашу коллективную работу и расширили наше представление о том, что значит пережить последствия евгенического движения. На открытых общественных форумах, где выжившие могли рассказать о произошедшем, встречались люди, которые проводили параллель между их рассказами и своим личным опытом — например, жизнью с инвалидностью. Истории, которые они услышали от Лейлани, Джуди и Гленна, как и рассказы Роя Скорейко и Кена Нильсена (молодых людей, выживших после Провинциальной школы в Альберте), вызвали большее сочувствие, чем это обычно позволяет наша способность к эмпатии.

Слушатели жили в той же, предположительно пост-евгенической эпохе. Как и можно было ожидать, они легко допускали мысль: «Если бы я родился во времена евгеники, то…». Помимо этого для них не составляло труда находить в жизни участников евгенических событий черты, схожие с некоторыми моментами из собственных жизней. Они или их дети были отвержены и дегуманизированы. Иногда им говорили, что они «неспособны к осознанному воспитанию детей» — фраза, которая нередко встречалась в одобренных рекомендациях о стерилизации для старшего поколения, пережившего времена евгеники. У некоторых из этих людей отняли детей прежде всего по той причине, что те воспитывались родителями с инвалидностью, и они не получили никакой адекватной поддержки от общества.

Так мы пришли к мысли о существовании другого типа жертвы евгеники. Это не те, кто пережили события явной послевоенной евгенической эпохи, как Лейлани, Джуди, Гленн, Рой и Кен, но это те, кто живет с инвалидностью и испытывает на себе влияние чего-то большего, чем просто тень от местного евгенического прошлого. Тот, кто постоянно сталкивается с давлением евгеники, с политикой семьи, которая ограничивает их репродуктивную способность, а также переживает параллельную этому дегуманизацию. Евгенический опыт был очень близок для этих людей. Истории жертв этого типа стали частью нашей общей работы по сбору знаний о евгенике.

Возможно, наиболее важная причина нашего отказа от принятой точки зрения на евгеническое прошлое возникла из-за третьего типа жертв евгеники: того, кто пережил сексуальную стерилизацию в уже в нынешнем десятилетии. Истории этих людей должны быть известны.

В 2012 году Сенат Австралии начал расследование современных случаев стерилизации (часто принудительной) девочек и женщин с инвалидностью. В отличие от Канады и Соединенных штатов Австралия никогда не принимала евгенических законов о стерилизации. Несмотря на это, сходство между тем, что происходило в Австралии, и более широким евгеническим прошлым привлекло внимание Сената. Происходящая вне явно одобренной государством политики, практика стерилизации женщин и девочек с инвалидностью под лозунгом «для их же пользы» часто сопровождалась доводами, основанными на евгенических идеях. Это было сложно соотнести и с официальной позицией Австралии в вопросе прав человека.

Дело не том, что в прошлом в Австралии не было ни единой прорехи, куда бы могли просочиться евгенические идеи. Просто это случилось скорее в культурном, чем в медицинском смысле. В прошлом целью евгеники в Австралии было отнять детей у австралийских аборигенов — этими и другими средствами контролировалась будущая популяция этнического населения в рамках иммиграционной политики, неофициально известной как «политика Белой Австралии». Это культурная евгеника. Тем не менее, сегодня рассказы о существовании в стране евгенической стерилизации приводят австралийцев в оцепенение и ужас — так, как это должно было быть и раньше.

Австралия — не единственная такая страна. Летом 2013 года, по другую сторону Тихого Океана, в Калифорнии Кори Джонсон из Центра расследовательской журналистики узнал, что женщины в государственной пенитенциарной системе подвергались стерилизации без их ведома или согласия. Доклад Джонсона показал, что около 150 латино- и афроамериканок были стерилизованы в промежутке между 2006 и 2010 годами. Многие законодатели Калифорнии осознавали необходимость признать наследие евгеники. В начале 2000 годов губернатор Грей Дэвис озвучил резолюцию Сената Калифорнии №20 и официально извинился за евгеническое прошлое штата, выразив «глубокое сожаление» за тот факт, что Калифорния принимала активное участие в продвижении евгенических идей. Резолюция призывала «каждого гражданина, проживающего в штате, ознакомиться с историей евгенического движения». Надежда была на то, «что более образованное и толерантное общество отвергнет любое подобное — отвратительное и псевдонаучное — движение, если такое появится в будущем». Однако практика стерилизации не прекращалась, и Калифорния нуждалась в чем-то большем, чем признание жителями своего евгенического прошлого. Штат должен был обратиться к своему евгеническому настоящему, существующему по вине своих же чиновников.

В конце 2014 года, по меньшей мере, двенадцать женщин в штате Чхаттисггарх в центральной Индии умерли, подвергшись сексуальной стерилизации. Эти операции были проведены во время стимулирующей программы по борьбе с бедностью в рамках политики сдерживания населения (жертвам платили деньги за согласие на стерилизацию — прим. Newочём). Многие операции заканчивались смертью женщин — представительниц низшей касты, которые погибли от заражения крови или от геморрагического шока. Некоторым людям за пределами Индии было известно, насколько обширной была эта программа и какой рутинной стала стерилизация — и новости об этих событиях разлетелись по всему миру.

Согласно статистике Организации Объединенных Наций, составленной в 2006 году, 37% индийских женщин подверглись стерилизации. Многие из них принимали участие в рамках таких же программ, какая проводилась в штате Чхаттисггарх. Женщинам предлагали бесплатную стерилизацию или даже выплачивали многим из них в качестве поощрения $10-20, что составляло больше их недельной зарплаты.

Но даже такие события далеко не единичны. Незадолго до начала 21 века президент Перу Альберто Фухимори одобрил применение стерилизации с целью сократить коренное население страны. Это привело примерно к 300 тысячам стерилизаций. Также продолжает поступать информация о том, что цыганские женщины из стран бывшего Восточного блока были стерилизованы без их согласия. В конце 2015 – начале 2016 годов Канадская вещательная корпорация (CBC) выпустила несколько докладов с подробным отчетом о случаях стерилизации женщин «первой нации», которые произошли недавно и без их согласия (или с сомнительным согласием) в Саскачеване, соседней от Альберты провинции.

Продолжающаяся евгеническая стерилизация людей с инвалидностью, заключенных, бедных, людей из определенно расовых этнических групп и представителей коренного населения (особенно женщин) поражает те же группы людей, на которые евгеника была явно нацелена до 1945 года. Эти стерилизации — не напоминание о евгеническом прошлом. Они — результат старых и новых методов внедрения евгенических идей. И кажется, что евгеника еще никогда не была так близко.

Оригинал: Aeon.
Автор: Роберт А. Уилсон.

Переводили: Анна Махонина, Вероника Чупрова, Екатерина Берёзко.
Редактировали: Слава Солнцева, Сергей Разумов.