Что творится в голове человека, который стоит за одним из самых важных продуктов Google.
Если вам приходилось использовать какой-либо из продуктов Google, то скорее всего, к его созданию приложил руку вице-президент Google Сундар Пичаи. Он присоединился к компании в 2004 году и всего за несколько лет расширил свою вотчину за пределы Chrome, охватив Google Drive, карты, приложения, Chrome OS, Android, поиск, рекламный сервис, ATAP (подразделение инновационных разработок) и многое другое. Расширение роли Пичаи было официально оформлено в октябре прошлого года, когда CEO Ларри Пейдж доверил ему повседневное управление технологическим гигантом.
Мы пообщались с Пичаи о его видении будущего Google. Он изложил план по улучшению продуктов корпорации с помощью машинного обучения, но что более важно — он обрисовал попытку дать миллиарду человек по всей Земле доступ к мощностям компьютеров. И в подходе к управлению командой, и в своей вере, что технологии изменят жизнь человечества к лучшему, Пичаи — сторонник эгалитаризма, идеи о создании общества с равными возможностями для всех.
После Пейджа и сооснователя компании Сергея Брина, Пичаи — определённо самый могущественный человек в Google. Менеджеры на должности Пичаи имеют тенденцию вести свои команды с помощью определённого видения, харизмы, некоторый напыщенности или (чаще) комбинации всех трёх подходов. Но в Пичаи напыщенности нет абсолютно. Его офис выглядит почти по-спартански, и эта простота отражается в его поведении. Пичаи задумчивый и дружелюбный, осторожно кивает, пока слушает, и наполняет свои ответы чувством глубокой эмпатии. После первого дня I/O я увидел, как Пичаи вошёл в толпу репортёров, уделяя внимание каждому, кто к нему подходил. Среди всего происходящего смятения, он даже нашёл время, чтобы закончить со мной разговор, который мы начали на прошлой неделе.
«Пичаи определённо гордится тем, что продукты Google работают абсолютно одинаково, вне зависимости от того, кто ими пользуется, миллиардер или сельский житель»
За пределами всего медийного шума, Пичаи расслаблен и определённо склонен рассуждать о технологических деталях. Пока мы мельком обсуждаем новый стандарт коммуникации в Интернете Вещей, о котором было объявлено на прошлой неделе, он тут же схватывает, что мой уровень понимания технологической стороны вопроса не так уж и высок и опускается со мной на одну планку, без какого-либо намёка на снисхождение.
Подход Пичаи к другим людям отражает его собственное отношение к тому, как должны работать технологии. Учитывая его огромную роль, это мнение пропитывает все продукты компании. Now on Tap (знаком владельцам Android последних поколений), фото и видео, которые собираются в «облаках», и даже первое появление Project Ara в Пуэрто-Рико — всё это происходит благодаря цели Пичаи сделать технологии Google доступными для такого количества человек, которое он только может охватить. Под его управлением видение действующих продуктов Google и тех, что находятся на этапе разработки, находятся на одном векторе, куда более стройно, чем когда-либо раньше.
И когда Пичаи рассуждает о том, что скоро ещё миллиард человек смогут выйти в онлайн с помощью смартфонов, появляется ощущение, что для него стратегия Google по монетизации вторична по сравнению с его собственной целью: дать людям возможности машинного обучения от Google в любом месте и в любое время. Он определённого гордится тем, что продукты компании работают одинаково, вне зависимости от того, кто ими пользуется, миллиардер или сельский житель в захолустье. И видение Пичаи заключается в том, чтобы все в Google работало точно так же.
Работай Пичаи в другой компании, его утверждения и позиция команды звучали бы как клише: суперкомпьютер в вашем кармане, новый способ систематизировать инновации, наделив ещё миллиард человек новыми возможностями. Но если кто-то в Кремниевой Долине и обладает достаточным количеством ресурсов, чтобы достичь таких грандиозных результатов, превратив заоблачные фантазии в реальность, то это Google — Google Сундара Пичаи.
Это интервью было отредактировано для лучшего восприятия и адекватной длины.
Дитер Бон: Это была первая конференция I/O, на который Вы были ответственны за всю презентацию. Это как-то повлияло на Ваш подход к происходящему?
Сундар Пичаи: Хороший вопрос. Исторически мы использовали I/O как возможность немного отступить и позволить людям оценить, чем сейчас занимается Google. И обычно фокусировались больше на наших платформах. В этом году мы продолжим делать то же самое.
Я думаю, прошло уже достаточно времени с тех пор, как мы в последний раз делали небольшой шаг назад и рассказывали полноценную историю, не только с точки зрения платформ, но и с позиции Google. Чего мы и надеемся достичь наряду с повышением фокуса на разработчиках.
В октябре была небольшая реорганизация, и Вы могли взять ответственность за большинство ключевых продуктов Google. Есть ли какие-то приоритеты сейчас, для работы с которыми у вас наиболее широкий инструментарий?
В некоторой степени, да. У нас есть крупные сервисы, используемые юзерами, и они работают в больших масштабах. У нас также есть и действующие платформы, которые мы развиваем. Но если думать наперёд и планировать на следующие два-три года, чтобы понимать, куда движутся онлайн сервисы и каким образом довести пользовательский опыт до максимума, необходимо создать «дорожную карту» и как следует всё продумать.
Например, сейчас мы обдумываем, каким образом систематизировать пользовательскую информацию на мобильных устройствах. Это ключевой момент для нас, когда речь заходит о таких вещах, стоит немного отстраниться и подумать, чтобы улучшить результат.
Каким образом вы можете сейчас это улучшить?
На высшем уровне я думаю обо всём, что мы делаем, с точки зрения двух важных вещей. Одна из них — это то, что мы написали в Письме Основателей, которая гласит, что мы хотим работать над крупными проблемами, решение которых позволит улучшить жизнь пользователей. Мы хотим делать это в больших масштабах и сделать это для каждого. Если посмотреть на наш поисковик, то это так и работает. Карты, YouTube, Android, Chrome — с ними то же самое. И мы хотим продолжать делать это. Но каким образом можно вычленить проблему, решить её в широком масштабе и выйти с готовой технологией?
Вторая ключевая вещь — она значится в нашей миссии, — организация пользовательской информации. Мы видим это в таких продуктах как Google Now, в которых мы очень стараемся донести мысли типа: «Ну, может быть стоит выйти чуть-чуть пораньше, чтобы попасть на эту встречу», или когда Вы собираетесь на посадку и встаёте в очередь, Вы видите на экране: «Вот Ваш посадочный талон». Когда мы думаем об организации всей информации в мире в контексте мобильного, люди хотят, чтобы всё работало. Поэтому мы должны идти дальше, чтобы помогать так, как только можем.
В основе всего этого лежат наши огромные вложения в машинное обучение. Сегодня Вы можете взять телефон и сказать: «Хэй, как выглядит древесная лягушка?». Мы распознаём голос, просматриваем все картинки в попытке понять, чем она отличается от других видов лягушек, саламандр и так далее. Иногда эту информацию ещё и нужно перевести. Всё это — большой прогресс в компьютерных технологиях. Только за последние три года мы снизили процент ошибок в распознавании слов с 23 до всего 8. И это благодаря тому, что мы называем глубокими нейронными сетями. Мы делаем большие успехи.
Но также нужно сделать эти технологические новшества более удобными для всех. Такие вещи — это суть того, что Google обещала юзерам.
За последние две недели я говорил со многими людьми в Google и слышал постоянно повторяющуюся фразу про следующий миллиард. Уже миллиард человек пользуется платформой Android — как же достичь двух? Есть ли какая-то последовательная стратегия на пути к этой цели?
ПК-индустрия в целом достигла показателя в 1.7 миллиарда человек. Но благодаря мобильным устройствам, мы имеем дело с первой компьютерной платформой, которая затронет множество людей. Я ясно вижу путь к преодолению цифры в 5 миллиардов. Только за последний год 600 миллионов пользователей впервые получили доступ к современной компьютерной платформе, в основном, конечно, к смартфонам.
В целом, мы хотим создавать продукты для всех. На базовом уровне это означает как предоставлять платформу, так и делать её доступной для каждого, поэтому мы заинтересованы в Android One и в Chromebooks по приемлемым ценам. А если задуматься о том, как изменилась сама связь с течением времени, то именно поэтому мы занимаемся такими вещами, как Project Loon.
Если говорить о наших услугах, то они также должны развиваться для пользователей по всему миру. Поэтому мы вдумчиво и скрупулёзно изучаем через наши продукты, каково это быть пользователем в Индии, Бразилии, Индонезии или Африке с ограниченной возможностью доступа в интернет и к продуктам, подобным YouTube, Google Search, Google Maps. Как мы можем улучшить их под данных потребителей?
Уверен, Вы заметили обилие споров про Internet.org и сетевой нейтралитет. Какова позиция Google и лично Ваша насчёт необходимости выработки каких-то стандартов сетевого нейтралитета на развивающихся рынках?
Сетевой нейтралитет всем нам служит хорошую службу, поэтому мы всегда поддерживаем подобные стремления. Я не досконально знаком со всеми нюансами ситуации вокруг Internet.org, но вполне очевидно, что пользователям на развивающихся рынках хотелось бы того же, что есть в развитых странах. Им нужно, чтобы информация была доступна и в большом количестве, верно?
Думаю, наша модель работает достаточно хорошо. Поэтому я являюсь приверженцем более основательного подхода. Множество телекоммуникационных компаний инвестируют сразу во все возможные сферы. Для меня же это как минимум не проблема физики. Мы уже знаем, как обеспечить доступ в интернет для большого количества людей, и то, как мы сделаем это в развивающихся странах, будет испытанием наших методов.
Вам наверняка часто задают этот вопрос, но я задам его ещё раз. Android становится всё более популярным в Китае, но сервисы от Google – нет. Вы всё ещё считаете, что возможно «добраться и туда, поживём — увидим»?
Мы собираемся продолжить поставлять Китаю Android по максимуму, так что мы в предвкушении. Рынок там уникален по своей значительности. Поэтому мы делаем всё возможное, чтобы в него инвестировать. Очевидно, мы были бы рады обеспечивать китайских пользователей и сервисами Google. Я думаю, эту привилегию мы получим только с тщательно продуманным подходом. Мы открыты ко всему новому. Так что да, поживём — увидим.
В дополнение к своим основным продуктам, Google занимается какими-то сумасшедшими вещами, типа Project Loon и Calico. Многое из этого выглядит действительно интересно, но сложно представить, что когда-нибудь это перерастёт из просто клёвых экспериментов в нечто большее. Эти подразделения останутся на том же уровне или их нужно будет подтолкнуть к тому, чтобы вывести к основной линейке?
Я бы хотел разграничить простые исследования и подразделение инновационных разработок (ATAP). Усилия в плане исследований могут выглядеть слишком амбициозно, но всё равно у нас достаточно дисциплинированный подход к нему. Эти проекты рассматриваются как отдельные предприятия. Мы просто хотим посмотреть на то, как они будут работать в долгосрочной перспективе. Нужно отследить всё: как много вложений потребуется, сколько времени и как всё выйдет в итоге.
Если мы увидим отдачу, мы постараемся её удвоить. В противном случае мы исправим что-то по ходу дела. Нужно подходить к этому с умом. Мы верим, что ПО находится сейчас на той ступени развития, когда оно играет всё более критически важную роль в решении тех проблем, которые раньше ему были не под силу.
Только что вы анонсировали Project Fi, а также Android Pay. Оба эти проекта кажутся отголосками программ вроде Nexus. Через Pay и Fi Вы сотрудничаете с перевозчиками. Это какое-то изменение в отношениях между Google и другими компаниями?
Ну, к слову, так же работает и Loon. Мы сотрудничаем с Vodafone, Telefonica и Telstra. Наша цель — достучаться до всех.
Именно от этой цели отталкивается многое из того, что мы делаем. Мы ведь имеем установку решать проблемы для всех, и это подталкивает к тому, чтобы задуматься о партнёрстве. Благодаря этому Android доступен стольким людям. Мы работаем с 400 производителями оригинального оборудования (OEMs) и более чем 500 перевозчиками для того, чтобы создать 4000 разных девайсов.
Мы организовали доставку более миллиарда смартфонов на Android в 2014. Когда я смотрю на масштабы того, как происходит этот процесс от начала до конца, — это действительно много значит.
Поисковик, Chrome, Карты и YouTube — продукты, доступные всем. А чтобы, например, Project Loon заработал по всему миру, партнёрство с перевозчиками неизбежно. Чтобы беспилотные автомобили заняли свою нишу, также необходимо сотрудничество.
Что Вы думаете о попытке Microsoft установить Android на Windows mobile? Вы работаете с ними над этим? Есть у вас какие-то цели в этом?
Моё понимание этой ситуации базируется в основном на том, что я прочитал, по-моему, в The Verge, резюме с Build Conference. Сегодня много подобных попыток предпринимается, не так ли? Другие уже пытались, Amazon делает то же самое со своими продуктами, так что для нас это не ново. Это свидетельствует о масштабах экосистемы на вершине Android. Многое из того, что мы делаем, — свободно распространяемое ПО, которое сделано для удобного использования во множестве мест, и подобные прецеденты приятно видеть.
Если уж говорить о Microsoft, то нельзя не упомянуть Apple. Эта компания вышла на множество рынков: есть слухи, что они выходят на рынок телевидения, есть слухи и про стриминговое приложение, они выпустили часы, осенью представили Apple Pay. Они напрямую конкурируют с вами на множестве полей: у вас есть стриминговый сервис, ТВ-продукт, уже давно есть Wallet. Какие уникальный преимущества есть у Google над Apple в этих продуктовых категориях?
Смотрите, нас часто сравнивают, но мы пытаемся делать разные вещи. По сути, для пользователя это выбор между iPhone и телефоном на Android.
Но Apple подходит ко всему с сквозным подходом. Все их продукты интегрированы вертикально, и каждый новый должен соответствовать. Мы же пытаемся построить горизонтальную структуру и наделить возможностями многих людей. Это не так уж и просто сравнить и разделить, не так ли? Как следствие, к вещам мы подходим по разному. Мы думаем о кросс-платформенном подходе, чтобы охватить как можно больше пользователей. Мы много думаем об облачных сервисах, и мы много работали над ними в течение последних лет и имеем несколько, которыми пользуются в больших объёмах.
Это те вещи, в которых мы обычно копаем глубже. Для пользователя хорошо, что есть компании, которые подходят к таким вещам по-разному. Это даёт возможность выбора и порождает здоровые инновации, которые двигают нас дальше. Apple отлично работает и заставляет нас выкладываться на полную. Надеюсь, это взаимно.
Есть ли что-то особенно важное лично для Вас, чем Вы бы хотели, чтобы Google занимался больше?
Что притягивает меня к Google и к интернету в целом, так это грандиозный аппарат, уравновешивающий всё и всех. Меня всегда удивляло, что поисковая система Google работает абсолютно одинаково, если у Вас есть компьютер с доступом к сети, не важно, ребёнок Вы из страны третьего мира или профессор Стэнфорда или Гарварда.
Я хочу, чтобы Google продолжал делать это — не просто строить технологии для определённых сегментов. Для меня очень значимо, что мы двигаем технологии в сторону уравновешивания, как нечто, что увеличивает возможности каждого человека в мире.
Именно поэтому я и хочу, чтобы Google видел, продвигал и инвестировал больше в то, чтобы делать компьютерные вычисления и сетевое соединение более доступным. И обращаясь к нашей основной миссии, когда мы делаем вещи типа машинного обучения и помощи пользователям, я вижу нашу компанию как некую силу, которая меняет правила. Потому что со временем те, кто будет иметь доступ только к телефону, наконец-то получат те же возможности, что и куда более привилегированные классы. И это самая удивительная вещь, которую мы делаем.
Автор: Дитер Бон.
Оригинал: The Verge.
Перевели: наши друзья из Starts & Flops.
Редактировал: Артём Слободчиков.
