Почему у всех есть телефон, но никто никому не звонит

Ирония современной жизни в том, что все цепляются за свои телефоны, но никто не использует их по назначению. При наличии выбора, разумеется. Телефонные звонки — ну, это когда вы подносите трубку к уху и говорите с кем-то в реальном времени — становятся достоянием прошедшей эпохи, а «телефонная часть» слова «смартфон» становится неактуальной по мере того, как общение волей-неволей переходит к ориентированным на обработку данных форматам, таким как текстовые сообщения и чат-приложения.

Неприязнь к телефонным звонкам особенно сильна среди поколения нулевых, которое взрослело во времена AIM (AOL Instant Messager — программа мгновенного обмена сообщениями, созданная в 1997 году, — прим. Newoчём) и текстовых сообщений, а потом перешло на gchat и iMessage, но это чувство свойственно не только молодым людям. При опросах люди, которые испытывают отвращение к телефонным звонкам, описывают их как бесцеремонные и назойливые, особенно при наличии других методов связи, которые не требуют от пользователя безраздельного внимания. Однако кое-кто усмотрел в этом телефонофобию. Когда даже набрать чей-то номер становится проблемой, — при чем это может быть что-то вроде безобидное, вроде заказа в тайском ресторане — то дело тут не в привычке, а в нервозности: когда несинхронная переписка по электронной почте или WhatsApp позволяет замысловато строить беседу, импровизаторская природа живого общения может показаться непривычным бременем. Власть держащие порой считают, что это является изъяном, который надо исправить, в то время как якобы дефектные люди утверждают, что им и так хорошо.

Но когда речь заходит о том, звонить или не звонить, никто не признает, что использование телефона уже не то, каким оно было двадцать или тридцать (или даже пятьдесят) лет назад, и дело тут не в социальном опыте. Дело и не в том, что наши телефоны тоже стали модными , а в том, что они сильно потеряли в качестве. Неудивительно, что плохую версию телефона будут хотеть меньше, чем хорошую. А ведь телефоны когда-то были незаменимы, частично из-за своей области применения, частично из-за строения аппарата, который мы называли «телефон» — особенно из-за трубки.

На уровне инфраструктуры мобильные телефоны оперируют в рамках сотовых систем, чьи линии связи тянутся от передатчика к передатчику и расходятся на всю область покрытия. Естественно, эти сети беспроводные, и это значит, что иногда из-за мощности сигнала, трафика и помех звонить бывает просто невозможно. Из-за всех этих факторов телефонная связь ассоциируется с ненадежностью. Перебои, слабые сигналы, разбивающие предложения на отрезки звука и тишины, и то, как часто звонки остаются без ответа — всё это помогает нам найти оправдания для того, чтобы не звонить и не принимать звонки. Для сравнения, привычная кабельная телефонная сеть общего пользования работает на прерывателях цепи. Когда звонок проходит, одна линия соединяется с другой через цепь переключателей. Сначала это были аналоговые сигналы, шедшие через медную проводку, из-за чего телефонистам приходилось соединять звонки. Но даже после того, как ТСОП перешла на цифровой формат, и звонки стали соединяться автоматически, они всё время шли через надежную цепь. Звонки никогда не сбрасывались и очень редко оставались без ответа.

Однако теперь, когда больше половины американцев за 35 используют только мобильные телефоны, свойственная сотовой системе ненадежность приписывается всем телефонам. Даже если ваш офис подключен к городской линии, сотовая система приучила нас думать о телефонных звонках как о весьма ненадежной вещи. Конечно же, не стоит ограничиваться телефонами. Основанные на IP средства связи, такие, как IM и iMessage, подвержены тем же проблемам с сигналом и соединением. Но так как эти приложения несинхронны, то медленная или неудачная отправка сообщения воспринимается легче — ты можешь собраться с силами и попробовать снова. Но когда явно сомнительная надежность звонка сочетается со срочностью или серьёзностью, которая вынуждает воспользоваться телефоном вместе электронной почты или Slack DM, риск неудачи усиливает боязнь неизвестности. Телефонные звонки теперь внушают недоверие одной своей инфраструктурой.

Если копнуть глубже проблемы с обрывающейся связью, телефоны страдали от нестабильной передачи аудиосигнала задолго до появления сотовой системы, но различия между мобильными и городскими телефонами ухудшили ситуацию. Сначала телефонные аудиосистемы были исключительно аналоговыми, чтобы сигнал с вашим голосом и голосом собеседника проходил напрямую по медным проводам. Ухо человека воспринимает частоты до 20 кГц, но для расширения покрытия сигнал был ограничен узкими рамками речевого диапазона — от 300 до 3.400 Гц. Учитывая задачу телефонов, — передавать и принимать нормальную человеческую речь — это было разумное решение.

К шестидесятым нужда в телефонной связи потребовала более эффективных методов, и благодаря транзисторам стало дешевле и выгоднее проводить несколько звонков по одной цифровой цепи. Введенные стандарты закрепили привязанность телефонов к речевому диапазону, который и полвека спустя будет эхом отдаваться в динамиках наших телефонов.

Чтобы удаленно переводить звонки, ТСОП подвергли дискретизации — процессу разбития непрерывного сигнала на части. Дискретизация осуществляется через захват оттисков сигнала в определенные интервалы времени. Теорема Найквиста-Шеннона уточняет, что волна определенной частоты на своем максимуме может быть разобрана на составляющие при наличии образца, взятого на частоте, в два раза большей. Так как речевой диапазон требует лишь 4 кГц покрытия, для оцифрования голоса инженерами Bell Labs была взята частота в 8 кГц. В этой системе использовалась импульсно-кодовая модуляция (ИКМ), разработанная Бернардом Оливером, Джоном Пирсом и Клодом Шенноном. В 1962 Bell начали вводить ИКМ в систему телефонной коммутации, и для телефонных звонков было успешно введено покрытие в 3 кГц.

Так как ТСОП ещё жива, благополучна и почти полностью оцифрована, за исключением «последней мили» (кабельной линии связи между абонентом и телефонной компанией, — прим. Newoчём), частота разбития сигнала не менялась десятилетиями. (Если в вашем старом доме есть городской телефон, скорее всего, его сигнал остается аналоговым до магистрали вашего провайдера) Сотовые телефоны всё ещё работают на обычной ТСОП, так что это распространяется и на них.

Возникают две взаимосвязанные проблемы. Во-первых, людские голоса могут передавать важную информацию на частоте, превышающей 3.300 и даже 5.000 Гц. Акустический невролог Брайан Монсон провел полномасштабное исследование восприятия высокочастотных сигналов. Другое важное исследование, проведенное в 2011, показало, что подопытные могут воспринимать информацию за пределами частот, которые обычно покрывает телефонная связь. Пускай частоты выше 5.000 Гц слишком высоки для четкой передачи речи без использования более низких частот, подопытные Монсона могли отличить разговоры от пения и определить пол говорящего с относительно высокой точностью, даже когда все частоты ниже 5.000 Гц отключали. Как показывает работа Монсона, ограничения покрытия и разбития сигнала в XX веке уже привели к неверным допущениям того, какой диапазон человеческого слуха используется для голосового общения.

Это могло бы и не быть проблемой, но у монеты есть и обратная сторона: то, как мы используем мобильные и городские телефоны. Когда ТСОП была впервые оцифрована, телефоны в офисах и домах стояли на привычных всем местах: в спальне, на кухне, в офисе. В таких условиях телефонные звонки стали личным делом, не связанным с прочим окружением. Вы закрывали дверь или шли в коридор, чтобы сделать звонок — не столько ради тишины, сколько ради приватности. Даже в общественных местах телефоны ставят в стороне, в тесных телефонных будках или на стенах баров и закусочных, где меньше всего шума.

Конечно, в наше время мы можем брать с собой телефон куда угодно, что мы и делаем. А когда пытаемся использовать их по назначению, то с куда большей вероятностью оказываемся в не предназначенной для этого среде: кафе, рестораны, улицы города и прочие шумные места создают помехи для разговора. Такой фоновой шум чаще всего низкочастотен, но когда появляются высокие частоты (Монсон доказал, что они значат больше, чем мы думали) такой шум в любых обстоятельствах мешает сильнее. Но так как из-за цифровой деструктуризации эти частоты недоступны, слышимость ухудшается. А если добавить к этому еще и цифровые потери сигнала от низких или непостоянных беспроводных излучателей, ситуация становится только хуже. Телефонные звонки не просто нестабильны, но даже когда соединение прошло и с технической точки зрения все нормально, вы все еще можете недостаточно хорошо слышать чужую речь, чтобы чувствовать полную социальную связь. Мобильные телефоны делают телефонную связь еще более ненадежной.

Сегодня промышленный дизайн мобильных телефонов только усугубляет ненадежность и неуклюжесть телефонной связи. А было время, когда именно дизайн телефона обеспечивал чувство интимности, теплоты и комфорта, которое ассоциировалось у людей с телефоном.

The Western Electric model 500 был самой популярной моделью телефона в двадцатом веке. Он выпускался Bell System и ее дочерними компаниями с 1950 года до распада монополии Bell в 1984 году. Именно этот телефон вы вспоминаете, когда слышите слово «телефон», а силуэт его трубки до сих пор остается универсальной иконкой «телефона» — даже в вашем iPhone. Как и его предшественники, model 500 была разработана Генри Дрейфуссом, промышленным дизайнером середины прошлого века, который также создал термостат Honeywell T87, локомотив J-3 Hudson и Polaroid SX-70 — все они до сих пор остаются символами той эпохи.

Model 500 был не первым переносным телефоном. Подобные версии существовали с 1870-х до 1930-х годов, когда комбинированный дизайн вытеснил традиционные «подсвечники», у которых микрофон и приемник были разделены. Изначально переносные телефоны считались слишком тяжелыми и неудобными для домашнего использования, когда хрупкие но удобные «подсвечники» были куда более легки в использовании. Но с течением времени удобство и стабильность переносного телефона сделали его центральной фигурой в телефонии. И именно Western Electric 500 стоит благодарить за это.

Рукоять у model 500 твердая и крупная, но в то же время не слишком тяжелая, чтобы держать её на весу длительное время. Тот факт, что ее можно переносить и даже делать это с удовольствием — главная заслуга модели. Вы могли держать трубку посередине как рукоять, или же за часть с микрофоном с помощью указательного и большого пальцев, а могли и зажать ее между ухом и плечом, чтобы освободить обе руки — рукоять пятисотой модели была достаточно эргономична, чтобы пользователь мог комфортно слушать и говорить.

Звучит как идиотская тавтология, пока вы не начинаете сравнивать их с сотовыми телефонами. Мобильные телефоны вообще и смартфоны в частности предназначены в первую очередь для ношения с собой, и уже во вторую для разговоров. Motorola DynaTAC 8000x, выпущенная в 1983 году, была огромной и квадратной, и таскать ее с собой было весьма непросто. К 1996 году Motorola StarTAV (первый телефон-раскладушка, «флип») сочетал в себе продуманный баланс между портативностью и удобством. А в 1998 году Nokia 5110 — самый популярный моноблочный телефон — по прежнему был достаточно большим и ощущался в руке как большой переносной телефон, хотя и был компактнее.

Но за первые десять лет нового тысячелетия BlackBerry, Treo, RAZR, iPhone и различные устройства на Android превратили телефоны в плоские прямоугольные смартфоны, какими мы их знаем сегодня. Эта форма идеально подходит для ношения с собой, но совершенно не подходит для разговоров по нему.

Отчасти этому виной малюсенькие микрофоны и динамики в таких телефонах, которые разработаны чтобы быть незаметными, а не чтобы качественно передавать звук через самый эффективный и не подверженный внешнему влиянию путь: от рта к телефону и из телефона в ухо. В следующий раз, когда вы наткнетесь на старый телефон или WE 500 (его можно найти в антикварном магазине), возьмите его в руку и приложите к голове. Динамик почти полностью покрывает ухо, а вогнутая форма трубки позволяет удобно приложить ее и ко рту, и к уху без потери звука. И еще, вы можете быть весьма удивлены тем фактом, что ваш рот находится непосредственно у микрофона WE 500, где расположены десятки отверстий в пластиковой крышке, которые ведут звук напрямую в микрофон. Учитывая ограниченность речевого диапазона и РСМ-выборку, этот дизайн максимизирует способность телефона принимать и передавать слова, ограничивая шумовые помехи и увеличивая конфиденциальность.

Но даже если физическая конструкция позволила преодолеть некоторые технические сложности голосовой связи за счет своей эргономики, главная заслуга WE 500 заключалась в приватности. Эта модель сделала телефонные звонки процессом бесспорно чувственным, в котором аппарат вплотную прилегает к вашему уху, лицу и губам. Если телефония стала первой технологией для прямой и незамедлительной связи людей через большие расстояния, то переносной телефон стал олицетворением этого магического действа. Он стал намного приятней в использовании. Его можно держать деликатно, или схватить в беспокойстве. Его можно в гневе швырнуть на базу, или оставить соблазнительно висеть на шнуре. Старый слоган AT&T «протянуть руку и коснуться» вовсе не метафора. Переносной телефон сделал голосовую связь процессом не только слуховым, но и тактильным.

И весьма непохожим на все остальное ощущение связи по телефону. Сегодня можно преодолеть некоторые несовершенства мобильных звонков просто подключив наушники. Но они изначально предназначались для воспроизведения музыки, и следовательно для индивидуального прослушивания. Наушники направлены только внутрь, и поэтому не удивительно, что нам до сих пор странно использовать их для телефонной связи. А использование для разговоров телефона, напротив, не вызывает ни у кого отторжения. Тактильная чувственность в сочетании с такими трудоемкими ритуалами аналоговой телефонии как круговой набор, нажатие тоновой кнопки для набора номера, который вы можете читать вслух как коан (краткое парадоксальное высказывание, используется в медитации некоторыми сектами дзен-буддизма — прим. Newочём), звук гудка перед набором номера, физическое чувство завершения, когда вы кладете телефон на базу, чтобы завершить звонок, сам факт того, что вызов был ограничен по времени и достаточно дорог, — все это сделало телефонную связь насыщенным процессом от самого начала до самого конца, независимо от содержания разговора.

Сегодня существует альтернатива для тесных отношений на расстоянии: емкостной сенсорный экран. На вашем iPhone или Galaxy тактильность достигается путем прикосновений к холодному экрану, например, чтобы пролистать текстовый чат. Вы можете водить пальцами даже без функциональных причин. Честно говоря, iMessage или Facebook Messenger могут казаться более безликим способом связи, чем голосовой вызов, но сегодня пользователь смартфона по праву оценивает подобный опыт как чувственную тактильную замену привычной телефонной трубки с трехкилогерцевыми голосами, исходящими из нее.

То время, кажется, закончилось. Что же касательно его замены? Я не могу отрицать, что ваш сенсорный экран является приватным, живым и отзывчивым.

Это место, где сейчас и к счастью, и к несчастью, живут взаимопонимание и любовь. Возможно моя досада в принятии этого факта исходит не от ностальгического сожаления о скором конце телефона как способа достижения близости, но из огорчения, что столь немногие инженеры и разработчики, работающие над заменой, проявляют осторожность и заботу о Генри Дрейфусе или Бернарде Оливере. Вместо следующего РСМ телефона или переносного WE 500, мы получаем тысячи стартапов, пытающихся продвинуть свое чат приложение, или приторный и избитый способ отправки сердец с ваших новых SmartWatch, или сомнительное обещание «соединить нас» от миллиардера с детским лицом, отвлекающее ваше внимание.

Количество телефонных звонков падает не потому, что мы стали раздраженными и ленивыми. Оно упало потому, что использовать телефон кажется нелогичным как технически, так и социально. Иконка на приложении «телефон» — не просто иконка функции, как оказалось. Это иконка сложносплетений чувств и эмоций, из-за которых ваше тело когда-то покалывало в преддверии телефонного звонка, который соединит ваше тело с другим через пластиковый корпус и медную проволоку.

Автор: Йен Богост.
Оригинал: The Atlantic.

Перевели: Георгий Лешкашели и Полина Пилюгина.
Редактировали: Артём Слободчиков и Евгений Урываев.