Как компания Pearson собирается открыть по всему миру собственные школы

Десятилетиями главная достопримечательность острова Балут — Тондо, густонаселенные трущобы, упирающиеся в северный порт Манилы, — была огромной кучей постоянно тлеющего хлама, которую называли Дымящая Гора. «Когда-то здесь даже было почти красиво», — признается Нелли Круз, прожившая в Тондо всю свою жизнь. Она показывает на уже расчищенное место, от которого нас с ее 13-летним сыном Аки отделяет дурно пахнущий канал, засыпанный мусором.

Да, вид невзрачный, но Нелли, мать-одиночка, не бедствует и не отчаивается. Она — современная, преуспевающая жительница мегаполиса, каких можно встретить как в Шанхае, так и в Сан-Паулу, только английский язык она знает лучше. Это историческое наследие Филиппин как бывшей колонии США и разгадка их нынешнего экономического роста.

Например, iPhone есть и у Нелли, и у Аки, хотя они и получили их от сестры Нелли, которая работает медсестрой в заливе Сан-Франциско. На переднем дворе безупречно чистого, кукольных размеров семейного участка Крузов есть клетка с петухом, а в доме стены украшены вдохновляющими картинами на христианскую тематику и хорошо ловит Wi-Fi. В отличие от родителей в США, паникующих из-за количества времени, которое их дети проводят у экранов, Нелли устраивает, что ее единственный ребенок проводит время в своей комнате, играя и просматривая научные страницы в Facebook, а не на улице под палящим солнцем и в вездесущей грязи, где за углом поджидают наркоторговцы.

Амбициями и желанием защитить мальчика руководствовались и при выборе школы для Аки. Сначала он ходил в католическую школу. Потом Нелли потеряла работу в торговле, и в шестом классе Аки перешел в государственную среднюю школу.

«В одном классе было 58 школьников. Только некоторые, из секции 1с (отличники), могли сидеть в кабинете. Остальные занимались в коридоре», — рассказывает Аки

Нелли не нравилось, что ее тихому и вежливому сыну приходилось учиться с детьми «из разных слоев общества», как она их называет.

На следующий год они нашли новый вариант на другом конце улицы — в здании бывшего завода по производству зонтов. На вывеске было написано: «Школы APEC: доступное образование мирового класса от компаний Ayala и Pearson».

Школы APEC для Тондо и Манилы в целом — не просто нововведение. Это совершенно другой тип школы: они составляют единую коммерческую сеть и берут сравнительно небольшую плату: 2 доллара в день, которые здесь могут уйти на месячную оплату телефона. Сеть APEC — это быстро развивающееся совместное предприятие фирм Ayala, одного из крупнейших конгломератов на Филиппинах, и Pearson, крупнейшей в мире компании в области образования.

В США компанию Pearson в основном знают как главного составителя тестов по школьной программе, которые используются во многих штатах. Она также предлагает учебное компьютерное обеспечение, поддерживает программы дистанционного обучения в колледже и проводит такие компьютеризированные экзамены, как GMAT (Graduate Management Admission Test) и GED (General Educational Development). Кстати, Нелли уже слышала о компании Pearson благодаря подготовке и тестам, которые проходила ее сестра при поступлении в школу для медицинских сестер.

Но цели компании идут намного дальше. Недавно в инвестиционном банке GSV Advisors вычислили, что ежегодные траты на образование во всем мире составляют $5,5 трлн и продолжают стремительно расти. Задумайтесь ненадолго — это невероятная сумма. Эта цифра находится практически на одном уровне с затратами на здравоохранение по всему миру, но в сфере образования пока еще нет аналогов крупных фармацевтических предприятий. Большинство денег обращается в пределах правительственных ведомств.

Компания Pearson планирует стать первым крупным конгломератом в сфере образования — основным частным поставщиком стандартизированных тестов, компьютерного обеспечения, учебных материалов, а теперь еще и школ.

Для этого компания тестирует академические, финансовые и технологические модели полностью частного образования на бедных слоях населения. Эта стратегия осуществляется через Pearson Affordable Learning Fund (Фонд доступного образования компании Pearson). В Pearson для фонда выделили $15 млн в 2012 году и еще $50 млн в январе 2015 года. В развивающихся странах намного больше студентов, чем в богатых, что обеспечивает больший рынок для компании, чем в западных странах. Здесь, в США, компания Pearson осуществляет свою цель — передать образование в частные руки — через чартерные школы, ориентированные на получение прибыли, но финансируемые налогоплательщиками. Компания конечно же использует опыт, полученный при проведении экспериментов по всему миру, расширяя территорию предоставления своих услуг в США.

Недорогие школы на Филиппинах — одна из 11 долевых инвестиций компании Pearson в программы в Африке и Азии, предоставляющие образование более чем 360 000 студентам. В двух наиболее известных школах, the Omega Schools в Гане и Bridge International Academies в Кении, находятся сотни кампусов с платой всего $6 в месяц. Эти школы расположены на территориях с низкой стоимостью аренды. В них нанимают молодых учителей с небольшим опытом работы, которые сами учатся и получают меньше, чем преподаватели в государственных школах. В компании утверждают, что используя учебный план, вмещающий их опыт, а также цифровые технологии — компьютеры, планшеты, программное обеспечение — они могут предоставить более стандартизированное и качественное образование с меньшими затратами на каждого учащегося. Во всех школах, финансируемых компанией Pearson, согласны на периодическое тестирование обучающихся и использование ПО и анализа для отслеживания результатов.

Не все школы, поддерживаемые Pearson, окажутся успешными, но результаты могут быть использованы для определения наиболее подходящей модели. Компания будет заинтересована в победителях; Affordable Learning Fund получает как минимум одно место в каждой комиссии. Цель компании — к 2020 году предоставить образование более чем миллиону учащихся.

Как и у любой крупной схемы, у фонда есть вдохновитель: Майкл Барбер, ветеран Pearson, неукротимый, но ужасно вежливый главный консультант по образованию. В 2010 году, будучи консультантом McKinsey в Пакистане, Барбер внедрил систему образования, которая ныне позволяет трем из четырех жителей Лахора, второго по величине города, посещать недорогие частные школы, оплачивая обучение государственными ваучерами. Теперь же, в Pearson, он мыслит еще более глобально.

Рост приватизации в области образования разжигает глобальные споры. В прошлом апреле крупные профсоюзы учителей США, Великобритании и Южной Африки подписали письмо исполнительному директору Pearson, Джону Фэллону, в котором, в частности, говорится: «Поддерживая распространение недорогих частных школ и других методов конкуренции, Pearson, по существу, гарантирует, что большое количество беззащитных детей по всему миру лишаются всякой надежды на получение бесплатного качественного образования». В июле Совет ООН по правам человека принял резолюцию, которая призывает к наблюдению за всеми частными образовательными учреждениями.

Корпоративная репутация Pearson никак не помогает в решении вопроса. В США достаточно лишь упоминания названия этой компании, чтобы вызвать инсульт у некоторых активистов в области образования. В 2014 году компания была вовлечена в расследование ФБР по поводу недобросовестных торговых сделок на сумму 1,3 миллиарда долларов для обучения студентов Объединенного школьного округа Лос-Анджелеса с помощью планшетов iPad. Тем временем в Нью-Джерси Pearson следили за учетными записями студентов в социальных сетях, проходящих Единый образовательный тест, и утверждали, что чиновники прибегли к помощи окружных инспекторов, чтобы подвергать наказанию студентов, обсуждающих тест. Барбер отмечает, что он назван «седьмым самым страшным участником образовательной реформы» на сайте-противнике Единого образовательного теста.

Тем не менее, во многих странах мира недорогие частные школы — большой шаг вперед по сравнению с существующими государственными школами, здания которых вот-вот обрушатся, гранты филантропов прибирают к рукам местные чиновники, а учителя и не думают появляться на работе. Отец нобелевского лауреата и юной правозащитницы, борющейся за доступность образования, Малалы Юсуфзай организовал сеть недорогих частных школ в Пакистане.

Тезис Барбера прост: если его компания может предложить лучший вариант, миллионы семей вроде Круз будут обеими ногами «за». «Технология и глобализация изменят все, включая статус-кво в образовании», — утверждает он.

Сейчас идет последняя неделя первого учебного года Аки в новой школе в Тондо, и кажется, что это последняя неделя вообще в школах. Ученики, четыре седьмых класса, всего 123 ребенка, взволнованы и наряжены в костюмы для спектакля; их семьи счастливы и горды.

Кэйтлин Доннелли, мой напарник в Маниле, — генеральный директор Фонда доступного образования. «Мы начали здесь с нуля», — рассказывает она об APEC, объясняя, что она и Барбер сыграли самую важную роль в Филиппинах, чем в любой другой системе образования, которую когда-либо финансировали Pearson. «Мы изо всех сил пытались найти еще пару школ. Так что мы подумали, ладно, может, мы можем построить ее с нуля».

Фред Айяла — их филиппинский партнер, который открыл первый колл-центр в Филиппинах и в конце концов продал свой бизнес Ayala Corporation (просто совпадение). В общей сложности колл-центр и другие офисные должности, которые предполагают удаленную работу через Интернет или по телефону, обеспечивают около миллиона рабочих мест во всем островном государстве. Айяла считает, показатель можно удвоить. «Ограничивающий фактор — квалифицированные специалисты», — считает он. «У вас есть образовательная система, которая взращивает детей, имеющий хорошие академические знания, но они не настолько трудоспособны, как хотелось бы работодателям».

Айяла собрал совет руководителей с международным опытом, чтобы основать образовательную компанию, которая будет формировать из учеников средней школы идеальных сотрудников начального уровня для иностранных корпораций. У руководителей есть практические навыки и связи; компания Pearson внесла образовательный опыт и $3 млн инвестиций.

Самым большим препятствием для расширения, по словам Доннелли, является нехватка доступных зданий в пределах пешей доступности. Так что APEC решили арендовать несколько комнат поближе к ученикам по всему городу.

Поскольку места мало, в школах нет медицинских кабинетов и лабораторий. В некоторых нет спортзалов и игровых площадок. Одно из повсеместных удобств — система камер наблюдения, дань первостепенному требованию родителей: физической безопасности.

Модели Pearson изменяются благодаря установкам и взглядам индивидуальных предпринимателей. Каждый из них экономит на учителях и утверждает, что все еще обеспечивает превосходное образование, хотя большинство исследований показывают, что качество работы учителя — единственный важнейший фактор в образовании. Доннелли и Барбер проводят параллели с чартерными школами США, в которых работают молодые и менее опытные учителя, не защищенные профсоюзами, и с организацией Teach For America, в которой недавних выпускников колледжа после всего лишь пяти недель тренировки отправляют в самые сложные классы.

«Вы нанимаете молодых и, формально, неквалифицированных учителей, за счет чего платите им гораздо меньше. Вы предоставляете им много информации и усиленно обучаете, пытаясь понять, как вы можете сделать их успешными. В каждом нашем проекте это делается немного по-разному», — утверждает Доннелли. На Филиппинах учителя находятся под постоянным присмотром более опытного «мастера», который перемещается из школы в школу. В первые годы существования в школе в Тондо классы были меньше, чем в государственных школах поблизости, но мы не планируем оставлять их такими.

Учебный план, составленный с помощью Pearson, предлагает инновационные, прогрессивные идеи об образовании, такие, как обучение, основанное на интересе и совместной работе. В каждом классе есть компьютеры с доступом в Интернет. Регулярно проводятся стандартизированные тесты, а также существует специально разработанное программное обеспечение, использующее аналитические методы для обработки заявлений, выданных разрешений, и кроме того для контроля удовлетворенности родителей уровнем обучения и отслеживания успеваемости учащихся.

Что наиболее важно, все инструкции составлены на английском языке; это самое первое, о чем говорили родители, с которыми я беседовал. Ученики репетиторствуют друг другу по различным предметам: Аки обучает английскому и естественным наукам, а его подопечный — математике. В рамках учебного плана «Лаборатория жизни» учащиеся, работая в группах, создают информационные кампании на разные темы, например, безопасное использование смартфона. Они не разрезают лягушек, но знают, как пожать друг другу руки или составить презентацию в PowerPoint.

Спустя месяц после моего визита в Тондо, я пил чай с Майклом Барбером в уютной комнате в его просторном офисе на улице Стрэнд в Лондоне. В белом здании, выполненном в стиле арт-деко и с окнами, выходящими на Темзу, расположен самый большой циферблат города, названный Big Benzene в честь первого арендатора — нефтяной компании Shell. Барбер, которому 59 лет, проходит лечение от редкого вида рака кожи. Хотя он худ, бледен и со свежим шрамом за левым ухом, Барбер настаивает, что чувствует себя прекрасно. За день до этого он проехал 80 км на велосипеде по сельской местности.

Стремление Барбера изменить систему образования зародилось в 1980-х, когда он, будучи женатым молодым человеком с тремя дочерьми, преподавал в Зимбабве, которая недавно получила независимость. Его первоначальное идеалистическое представление о деревенских африканских детях, жаждущих получить образование, и их стремлениях, пробужденных самоуправлением, сменилось разочарованием в медленном ходе перемен. Позднее он стал важным членом администрации Тони Блэра, где занимался школами, здравоохранением, и, в буквальном смысле, точностью движения поездов. После этого, во время работы в McKinsey, он начал свою деятельность в Пакистане, а потом перенес наработки в Pearson. Он описывает работу в частном секторе как проявление высшей степени прагматизма.

«Станет ли больше образованных детей, если мы построим больше государственных школ? — спрашивает Барбер. — В развивающихся странах этот план не сработал»

С другой стороны, Фонд доступного образования компании Pearson выигрывает в «наземной войне» по созданию высокофункциональных школьных систем, отмечает он. Пришло время взяться за «воздушную войну» с общественным мнением. «Мы хотим, чтобы нас оценивали по результатам деятельности», — признается Барбер.

Самый полный мировой обзор исследований недорогих частных школ был опубликован в 2014 году Департаментом международного развития Великобритании. Стоит отметить, что в то время Барбер был советником агентства по образованию в Пакистане.

В ходе исследования обнаружились веские доказательства того, что результаты обучения (то есть экзаменационные баллы) в частных школах выше, чем в государственных. Скорее всего, отчасти это из-за более высокого уровня преподавания. По сравнению с учителями в государственных школах, которые могут быть подвержены коррупции, преподаватели в школах с платным обучением с большей вероятностью придут на занятия, потратят больше времени, чтобы обеспечить эффективное образование, и получат за это зарплату в срок.

Однако другие исследования показали, что в платных школах больше детей из богатых семей, что само по себе коррелирует с более высокими экзаменационными баллами. Существует икс-фактор, который тяжело измерить: возможно, коммерческие школы привлекают больше таких родителей как Нелли, которые обращают больше внимания на образование, и поэтому их дети будут более успешными в любой среде. Критики чартерных школ в США приводят схожий довод, обвиняя их в том, что школы «снимают сливки» с самых вовлеченных в образование семей.

С другой стороны, исследование 2014 года выставило «слабыми и неубедительными» доказательства того, что недорогие частные школы на самом деле доступны бедным и по карману им.

Исследования противников коммерческих школ идут дальше. В докладе Научно-исследовательского проекта о приватизации образования говорится, что когда школы являются платными, ученикам из бедных семей приходится работать и учиться через день, а образованию мальчиков дается приоритет перед девочками. Официальная позиция многих групп, включая Комитет ООН по правам ребенка, такова: взимание платы, какой бы маленькой она ни была, исключает из процесса обучения наиболее нуждающихся и увеличивает социальные различия. Например, как между Аки и его соседями в Тондо.

История подтверждает их правоту. Начиная с 1980-х Всемирный банк подтолкнул около 90 бедных стран к повышению дохода за счет введения платы за посещение государственных школ, сделав это одним из условий кредитования. Когда данные показали, что из-за платного обучения миллионы детей утратили доступ к образованию, мировая кампания по отмене оплаты набрала обороты, и в начале 2000-х Всемирный банк отказался от этой стратегии. Дэвид Арчер из международной группы развития ActionAid является сооснователем кампании. Он считает, что сила «бесплатного» — это одна из причин, почему число учащихся в мире выросло на 50 миллионов за последние 15 лет. «Ясно доказано то, что когда вы начинаете брать за учебу деньги, беднейшие просто не могут позволить себе пойти в школу», — заявил Арчер.

У Барбера и на это есть ответ: обеспечиваемые государством ваучеры сделают частные школы бесплатными для бедных. «Вопрос в том, как мы можем обеспечить каждому ребенку хорошее образование. Не в том, как починить систему государственных школ. Родители знают, что для их детей образование — это единственный способ проститься с бедностью, и они зачастую разочарованы в государственных школах. Противники того, чтобы родители выбирали, на самом деле только против выбора для бедных — у богатых он всегда есть». Ваучеры, утверждает Барбер, уравнивают правила игры.

Джишну Дас, ведущий экономист Группы по исследованиям в области развития Всемирного банка, подверг сомнению достоверность данных, на основе которых Барбер делает выводы о существенных улучшениях в пакистанских школах. Идея с ваучерами ему тоже не нравится. Он говорит, что это нормально, когда частные поставщики конкурируют на свободном рынке, как это и происходит на рынке дошкольного образования в США. Если Нелли может позволить себе тратить два доллара в день, чтобы ее единственный ребенок получил шанс на лучшее будущее, это ее право.

Но это огромная ошибка для государства — пытаться склонить чашу весов в свою пользу, выделяя огромные суммы денег частным школам, обделяя государственные, говорит Дас. «Если государству нельзя доверить управление школами, то и нельзя доверить назначение цен ваучерам».

Доннелли впервые встретила Барбера в McKinsey. Она вместе работала с ним в Пакистане и перешла с ним в Pearson, чтобы продвигать бюджетную модель образования. «Люди считают, что Pearson — это та огромная компания, которая гонится за рынками, как хищник. А я всегда думаю: „Ах, хотелось бы мне, чтобы мы печатали деньги“», — признается она.

Открывать школу в развивающемся мире — далеко не легкие или быстрые деньги: прибыли почти нет, расходы и бюрократизм должны быть сведены к минимуму. «Чтобы эти компании стали покрывать расходы, или даже расти, нужно пройти через целое болото нормативных процедур», — объясняет Доннелли.

Тем не менее, на Филиппинах, по крайней мере, у Pearson есть все шансы, что школы APEC будут пользоваться популярностью. Грандиозный процесс расширения образовательной системы, начатый правительством, находится в самом разгаре. С 2017 года обучение в 11 и 12 классах станет обязательным, а это уже на 2,7 миллиона студентов больше всего через два года. Бюджетная модель APEC показала хороший старт, создав 24 отделения, где учатся 3300 студентов, а со следующего учебного года их будет больше на 5700.

Нельзя осуждать намерения местных бизнесменов, таких как Фред Айяла, которые пытаются предложить лучшие возможности для образования в своих городах. В Тондо мобильный телефон Аки и его безупречный английский, которые он использует для изучения глобального потепления и межзвездных перелетов, действительно выглядят как катализаторы лучшего будущего для его семьи.

Однако противостояние между государственными компаниями с активами в $9 млрд и доведенными до нищеты правительствами развивающихся стран выглядит, мягко говоря, несколько кособоко. Если Pearson достигнет своей цели, то в государственных школах крупнейших городов мира останутся только самые бедные ученики. Или эти школы просто закроют, как только государство постепенно передаст контроль над образованием — фундаментальным двигателем развития и демократии, основным правом человека и средством самоопределения — западной корпорации. Преподавание станет низкооплачиваемым, кратковременным занятием, которое требует небольшой подготовки. И Pearson попытается применить уроки, полученные в Африке и Азии, на образовательных рынках в США и Великобритании.

Одним утром в Маниле я завтракал в пятизвездочном отеле вместе с Джеймсом Центенерой, который работал с Доннелли и был инициатором запуска школ APEC. По его мнению, коммерческие школы быстро стали частью образовательного пейзажа — просто как еще одна опция. «Я рад, что люди перестали задаваться вопросом, лучше ли в школе». Удивленный, я понял, что эта заметка сказана к мантре Барбера: бесповоротность.

Другими словами, создайте достаточно сильный импульс вокруг каких-либо перемен, и вы больше не противоречите своим ценностям. Вы просто относитесь к происходящему как к факту, а остальных подводите к причине этого.

То, что делает это самым эффективным путем к переменам, в то же время пугает и злит критиков. Занимаясь обеспечением базовых прав человека, Pearson не становится предметом открытых демократических решений или конкуренции на открытом рынке. Единственной проверкой прогресса будет тест, который Pearson и организовывает.

Темперамент Барбера не допускает ни тени сомнения. Он прибедняется, говоря «небольшие инициативки» и «маленькие специализированные проекты». Для него единственно важное — это масштабность, даже историчность. Его герои — это Черчилль, оба Рузвельта. Лидеры, которые, стукнув кулаком по столу, в один момент поменяли все фигуры на доске. Несмотря на вежливость, он невероятно упрям. «Я понимаю, что для того, чтобы произошло действительно нечто хорошее, нужно потрудиться». Так что великий эксперимент Pearson над 360 000 детей продолжается, унося с собой немногим больше $5,5 млрд каждый день.

Автор: Аня Каменец.
Оригинал: Wired.

Перевели: Аня Андреева, Оля Кузнецова, Алина Халфина и Денис Пронин.
Редактировали: Поликарп Никифоров, Артём Слободчиков и Роман Вшивцев.