Бизнес и политика продажи оружия

_{В прошлом году в Америке массовые расстрелы составили лишь два процента от общего числа смертей, вызванных огнестрельными ранениями. В основном оружие применяется импульсивно и с близкого расстояния.
Фото: Дэн Уинтерс для The New Yorker}

Бары в районе Олд-Сити Филадельфии закрываются в два часа ночи. Утром 17 января 2010 года здесь появились две компании в поисках такси. На углу Маркет-стрит и Третьей улицы они начали кричать друг на друга. На одной стороне находился Эдвард Ди Донато, который, закончив университет Вилланова, где он был капитаном команды по лакроссу, недавно получил работу в страховой компании. На другой — Джеральд Ун, старшекурсник из Темпльского университета, который писал на досуге стихи и работал консультантом по технологиям в агентстве Freddie Mac. Они оба выросли в богатых пригородах: Ди Донато — в Блу Белл, Пенсильвания, рядом с Филадельфией, а Ун — в Рестоне, Виргиния, недалеко от Вашингтона.

Все были подвыпившие, и ни одна из сторон не смогла вспомнить начало ссоры; один из товарищей Ди Донато мог крикнуть что-то в сторону друзей Уна, а может Ун посмеялся над чьей-то прической. «Я до сих пор понятия не имею, почему это произошло», — признался позже Джой Ке, фотограф, находившийся в числе друзей Уна.

Участники перепалки прошли на квартал вниз и друг Ди Донато, бармен Томас В. Келли IV, бросился на вторую группу. Его оттолкнули прежде, чем он успел ударить кого-нибудь. Он снова ринулся на компанию; на этот раз Ун вытащил из кармана полуавтоматический пистолет калибра 9 мм — Kel-Tec P-3AT. Это «карманный пистолет» — 13 см в длину и весом всего в 235 г; небольшое, но смертельное оружие, разработанное для скрытого ношения, так как в повседневной жизни все чаще носят спрятанный пистолет. Двадцать лет назад ношение скрытого оружия в 22 штатах строго контролировалось или было вовсе вне закона, а разрешение было менее, чем у пяти миллионов американцев. Теперь это разрешено во всех штатах, и число людей с разрешением на ношение скрытого карманного оружия возросло примерно до 12,8 млн.

Ун приобрел лицензию на ношение такого оружия, потому что боялся уличной преступности. Он купил классический пистолет калибра 11,5, но потом взял Kel-Tec, который удобнее носить. Полтора года он прятал один из пистолетов в кармане или рюкзаке. Ун ни разу из них не стрелял. Теперь он стоял на тротуаре, держа Kel-Tec в вытянутых руках. Один из прохожих услышал, как он крикнул: «Лучше не беси меня!». Ун настаивает, что сказал: «Отвали, блять». Ди Донато показалось, что пистолет был слишком мал для настоящего, и он решил, что это пневматика. Раскинув руки, он шагнул вперед и спросил: «Ну и кого ты застрелишь, а?». Ун нажал на курок. Он не может вспомнить, сколько раз — сказал, что почувствовал себя героем фильма, и что «видел искры и слышал хлопки».

Ун попал в Ди Донато шесть раз: в печень, легкое, плечо, руку, кишечник и позвоночник. Когда Ди Донато упал, Ун позвонил на номер 911 и сообщил, что застрелил человека. В записи звонка он оправдывается: «Зачем ты заставил меня так поступить?». Слышно, как Ди Донато слабым голосом произносит: «Пожалуйста, не дай мне умереть». Когда прибыла полиция, первым, что сказал Ун, было: «У меня есть разрешение».

За последнее десятилетие от огнестрельного оружия погибло больше американских граждан, чем в сражениях во Второй мировой войне. Когда 12 июня охранник Омар Матин, вооруженный полуавтоматической винтовкой Sig Sauer и пистолетом Glock 17, убил 49 человек в гей-клубе в Орландо, это стало, с одной стороны, историческим, а с другой — обыкновенным происшествием: крупнейшее массовое убийство с применением огнестрельного оружия за всю историю Америки и, по некоторым подсчетам, 103-й такой расстрел за этот год. Громкие расправы могут обращать на себя наше внимание и побуждать требовать перемен, но в 2015 году количество погибших в массовых перестрелках составило только два процента от общего числа смертей, связанных с применением огнестрельного оружия. В большинстве случаев, когда один американец стреляет в другого, это происходит импульсивно, с близкого расстояния, и не по политическим мотивам.

Ничего из этого не нанесло ущерб оружейному бизнесу. За последние годы его продажи побили все рекорды вследствие трех факторов — массовых перестрелок, терактов и разговорах о введении дополнительных мер контроля за оружием. «Мы знаем, что продажи растут с бешеной скоростью каждый раз, когда где-то взрывается бомба, каждый раз, когда где-то стреляют», — поделился со мной Пол Джаннуццо, бывший руководитель американского подразделения австрийской оружейной компании Glock.

Иногда эти три причины пересекаются. 13 ноября прошлого года в Париже террористы убили 130 человек и ранили еще сотни. 2 декабря семейная пара, вдохновленная ИГИЛ, убила 14 человек в Сан-Бернардино в Калифорнии. 5 января этого года президент Обама объявил о новых мерах безопасности, направленных на более широкое использование биографических данных. К концу того дня стоимость акций компании Smith&Wesson, крупнейшего производителя оружия в США, поднялась до беспрецедентных $25,86. После атаки в Орландо их акции выросли на 9,8 % еще до открытия рынка утром следующего дня. На прошлой неделе представители компании заявили, что за последний финансовый год ее доход увеличился на 31 % и достиг рекордных $733 млн. Джеймс Дебни, руководитель Smith&Wesson, во время телефонного разговора с инвесторами и аналитиками сообщил, что он был «доволен полученными результатами». Он объяснил рост продаж огнестрельного оружия «увеличением количества заказов на легкое оружие, разработанное специально для самообороны».

История о том, как миллионам американцев приспичило носить при себе оружие — чтобы, в действительности, вступить в самопровозглашенные, хорошо оснащенные и едва обученные вооруженные отряды — начинается не на Диком Западе, а в 1970-х. Бóльшую часть американской истории владельцы оружия в основном относились к этой идее с неодобрением. В 1934 году президент Национальной стрелковой организации США, Карл Фредерик, заявил Конгрессу: «Я не верю в беспорядочное ношение оружия. Я считаю, что оно должно быть четко ограничено, а разрешаться строго при наличии лицензии». В 1967 году, после открытого протеста вооруженных членов партии черных пантер в Сакраменто, губернатор Рональд Рейган сообщил репортерам, что «не видел причин для граждан носить при себе заряженное оружие».

Но соотношение оружия и страха менялось. В 1972 году Джефф Купер, инструктор по стрельбе и солдат морской пехоты в отставке, выпустил книгу «Принципы самозащиты» («Principles of Personal Defense»), ставшую классикой для борцов за право на ношение оружие и вселившую тревогу в целое поколение. «До Второй мировой войны можно было прогуливаться по паркам и улицам города практически без риска», — пишет Купер. Но в «нынешнем мире дозволенной жестокости» настало время пересмотреть взаимодействие сограждан. Он перечислил имена известных убийц, включая Чарльза Мэнсона, и написал об их жертвах, что «их ужасающие беспомощность и робость фактически содействовали их убийству». Использовав концепцию, которую применяли в морской пехоте США, он призвал граждан-владельцев оружия быть бдительными, и назвал это состоянием «желтого цвета». В своей книге он писал: «Тот, кто дает отпор, сохраняет достоинство и самоуважение».

Вскоре у вооруженных граждан появился политический голос: в 1977 году на ежегодном собрании НСА активисты-консерваторы, возглавляемые Харлоном Картером, бывшим начальником пограничной охраны США, отвоевали контроль у лидеров, которые фокусировались на стрелковой подготовке и отдыхе, а не на политике, и создали современное движение за права на владение оружием. В 1987 году в Флориде измененная НСА успешно пролоббировала смягчение правил, требующих от заявителей на скрытое ношение оружия продемонстрировать «веский довод» для разрешения, например, работу по перевозке большого количества наличных.

После новых законов о «праве на ношение», которые позже приняли еще два десятка штатов, чиновникам не осталось ничего, кроме как выдавать разрешение всем «психически здоровым» и не осужденным за тяжкое преступление. Затем НСА приступили к расширению права на ношение там, где ранее это было запрещено, включая бары, университеты и церкви. Начиная с этой весны, Техас станет восьмым штатом, в котором студентам и сотрудникам государственных университетов разрешено носить оружие на территории кампуса. (Менее крупное движение пропагандирует «открытое ношение» — открытое ношение оружия в публичных местах, но многие владельцы оружия считают эту меру контрпродуктивной, потому что она отталкивает союзников с умеренными взглядами).

Для производителей оружия движение за скрытое ношение было прибыльным поворотом событий. В 1996 году главный лоббист НСА Таня Метакса сказала: «Оружейной индустрии стоит послать мне корзину с фруктами». Мелкокалиберное оружие, вроде пистолета .380 калибра Джеральда Уна, рассматривалось скорее как шутка. «Их называли „мышиным калибром“, — рассказывает Йаннудзо. — Люди относились к ним с пренебрежением». И, когда штаты начали смягчать законы, производители оружия стали продвигать их как «настоящие карманные пистолеты» с «максимальной скрытностью». Компании, производящие боеприпасы, модернизировали маленькие патроны, увеличив скорость и смертельность. В 2014 году производители выпустили почти 900 000 пистолетов .380 калибра, больше, чем в любой предыдущий год, и в 20 раз больше, чем в 2001 году. В 1999 году 26% владельцев оружия называли собственную защиту главной причиной покупки оружия. К 2013 году самозащита стала самой часто-называемой причиной. «Я вижу, как взрослые мужчины достают пистолет .380 калибра из бардачка и кладут себе в карман. Это совершенно новый мир», — рассказывает Йаннудзо.

Из-за резни в Орландо возобновились призывы восстановить федеральный запрет на боевое оружие, который истек в 2004 году, в связи с тем, что винтовки военного образца были использованы стрелками в Орландо, Сан-Бернардино, начальной школе «Сэнди-Хук», Ороро, Колорадо и других местах. Но в 2014 году винтовки были использованы только в 3% из более чем 8 000 убийств с помощью оружия, зарегистрированных ФБР. Запрет произведет ограниченный эффект на прибыль индустрии оружия. Движение за право на ношение изменило культуру и оружейный бизнес, впустив огнестрельное оружие в ежедневную жизнь американцев и возведя политическую блокаду против попыток его ослабления.

Основные юридические и политические вопросы, связанные с оружием, сегодня касаются не того, какие типы оружия в будущем будет разрешено использовать людям, а кто может ими пользоваться и почему. 9 июня федеральный апелляционный суд в Калифорнии встал на сторону приверженцев контроля за оборотом оружия, постановив, что местные власти могут устанавливать условия выдачи разрешения на скрытое ношение оружия. «Это начало битвы, а не конец», — заявил Адам Уинклер, специалист по законам об оружии в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. Верховный суд постановил, что американцы имеют право на «самозащиту в доме», но он ничего не сказал о ношении оружия в публичных местах. «Это следующий большой рубеж для второй поправки», — рассказывает Уинклер.

Те, кто начал носить скрытое оружие, часто описывают этот опыт как перемену, которая выходит за рамки физической самозащиты. Лори Ли Доуви, писатель для индустрии оружия, напомнила мне о том, как в 2008 году Барак Обама сказал, что избиратели из маленьких городов «любят оружие или религию». Восемь лет спустя, рассказывает она, эти избиратели перевернули американскую политику волной популизма от обеих партий, и слова Обамы больше не кажутся оскорблением. «Конечно, я люблю свое оружие и свою религию! Что в этом такого? Это лучшая фраза», — недоумевает Доуви. Выражение вдохновило людей на создание футболок с лозунгом «Гордый Любитель Оружия».

Джеральд Ун получил свое разрешение на скрытое ношение в Вирджинии. Чтобы соответствовать требованиям он посещал уроки НСА по основам стрельбы из пистолета. Мне было интересно, чем они там занимаются, и одним субботним утром я проехал полчаса из своего дома в округе Колумбия до главного управления НСА, бизнес-парка со зданиями с зеркальными стелами в Фэйрфаксе, Вирджиния. Мне посоветовали взять курс штата Юта на разрешение на скрытое огнестрельное оружие в нескольких штатах. Разрешение Юты популярно, потому что оно действительно, по меньшей мере, в 30 штатах.

Наша группа, которая состояла из пяти мужчин и женщины, собралась в комнате с охотничьими трофеями и телевизором с плоским экраном. Наш инструктор по огнестрельному оружию, Марк Брайли Младший, объявил, что мы оружие мы трогать не будем.

«К концу этого занятия вы будете знакомы с оружием, как того требует Юта. Для них не важна стрелковая подготовка», — объяснил он.

(Лоббисты НСА против минимального обучения и квалификационных стандартов для разрешений на ношение, они называют их «излишними предписаниями», и это успешно побудило некоторые штаты их отменить.)

Брайли, отец троих детей, афроамериканец с козлиной бородкой, был одет в черные штаны карго с черной рубашкой поло, и обладал качествами блестящего учителя: энтузиазм, терпение, чувство юмора. «В Фармвилле , — население 8 169 человек, — я ходил в церковь, которую, в основном, посещали белые, и люди говорили: „Если ты будешь ходить вместе с этими белыми, то скоро начнешь стрелять и ездить на Харлее“». По его словам, сейчас он учит стрелять и ездит на Харлее.

Брайли быстро рассказал нам основы: мы сравнили неисправности, связанные с боеприпасами (осечка и разрыв патрона в магазине), пули для самозащиты (снаряд с выемкой в головной части и цельнометаллическая оболочка) и стили стрельбы (стойка Вивера и стойка Isosceles). Иногда он останавливался. «Есть вопросы про составляющие полуавтоматического пистолета?» Их не было.

Мы рассмотрели различные виды угроз — вторжение в дом, грабители, наркоманы. Брайли призывал нас «перестать лишь предполагать о том, что люди причинят нам вред с помощью оружия». «Честно говоря, если у них есть руки, они вооружены». Много времени он уделил возможности массового расстрела.

«Мы приближаемся к эпохе, когда здесь, в Америке, знание разницы между маскировкой и укрытием может стать разницей между жизнью и смертью. Что такое маскировка и укрытие в торговом центре? Что такое маскировка и укрытие в кинотеатре? Там нет безопасных мест»

Он призывал нас изучать каждую комнату на предмет потенциальных укрытий. «Есть ли там растения? Живые или искусственные? Если они живые, есть ли в горшке почва?» — Она может отклонить входящий огонь — «Я всегда об этом думаю».

Он убеждал нас не быть героями и не терять самообладания. Мы все слышали о споре из-за смс, разразившемся в кино во Флориде в 2014 году. Мужчина швырнул попкорн в другого зрителя, который вытащил пистолет .380 калибра и убил его. (Стрелок, Кертис Ривс Младший, свою вину не признал и ожидает суда за убийство второй степени.) Брайли предупредил нас о том, что при «нынешнем анти-оружейном настрое» в суд лучше не попадать.

Он процитировал свою бабушку: «„Марк, существует причина, почему они называют это системой уголовного правосудия .“ Я спросил: „Почему? “ Она ответила: „Потому что правосудие ждет уголовников, а не тебя“».

Мы перешли к законодательству, и Брайли, предупредив, что это не юридическая консультация, достал текст закона 76-2-402 штата Юта, и прочитал вслух со скоростью ведущего аукциона: «Человек не обязан отступать при применении силы против него или угрозе применения силы… в месте, куда он попал или где остался на законных основаниях». Он пересказал это проще: «Таким образом, Юта — один из штатов, где действует закон „Отстаивай свою территорию“. Одно уточнение: „Отстаивай свою территорию“ — это не прямое разрешение пользоваться оружием. Закон лишь говорит „вы не обязаны отступать“». Он вспомнил Джорджа Циммермана, патрульного-добровольца из Флориды, который в 2012 году объявил самозащитой смертельный выстрел в Трейвона Мартина, 17-летнего безоружного чернокожего. Почти три года спустя с Циммермана сняли обвинения, в сообществе любителей оружия у него есть и критики, и обожатели. В мае он пытался продать с аукциона пистолет, который использовал для убийства Мартина. Аукцион саботировали — лидирующим из покупателей был некто, зарегистрированный как «Расист Выстрелвлицо» (McShootface), но через несколько дней он снова выставил пистолет на продажу и, как говорят, выручил за него 250 тысяч долларов.

Брайли призвал нас рассматривать историю Циммермана как предупреждение. Он спросил: «Кто бы сегодня хотел поменяться с ним местами? Никто ни разу не поднимал руку после этого вопроса». Брайли продолжил: «Я все больше беспокоюсь из-за ребят ребят из сообщества, выступающего за скрытое ношение оружия, — из-за того, что мы не рассматриваем менее смертельные варианты в качестве альтернативы».

Мы закончили занятие вовремя. Прошло четыре часа, а я уже соответствовал всем требованиям, необходимым, чтобы получить разрешение на скрытое ношение оружия. Домой подоспел как раз к ланчу.

В пользовании американцев находятся, в общей сложности, 310 миллионов единиц огнестрельного оружия, и чтобы понять, откуда это число взялось, стоит посетить историческую родину оружейного бизнеса. В наше время большинство владельцев оружия живут на Юге и на Западе, но почти все оружейники расположились в Новой Англии, потому что в 1794 году Джордж Вашингтон выбрал Спрингфилд в штате Массачусетс для производства военного оружия. Спрингфилдский арсенал, в котором обучались первые оружейники вроде Горация Смита, подстегнул строительство оружейных фабрик вдоль реки Коннектикут. Эта территория до сих пор известна как «Оружейная долина».

Как товар, оружие страдает от непоправимого недостатка: оно слишком долго работает. Поэтому индустрия постоянно нуждается в новых потребителях или инновационных методах продажи большего числа единиц оружия старым потребителям (это Сэмуэль Кольт, вероятно, придумал фразу «новый и улучшенный»). В наши дни бизнес, в основном, полагается на старых потребителей. В 1977 году более чем половина американских семей держала оружие у себя дома. В 2014 таких семей стало меньше трети. Каждый владелец оружия сейчас обладает, в среднем, восемью единицами, если верить данным торговой ассоциации индустрии.

Майк Вейзер начал путь в оружейном бизнесе в 1965 году и с тех пор успел поработать и в оптовых продажах, и в рознице, в качестве импортера и сертифицированного инструктора. В свой 71 год, резковатый и многоречивый, он со своей женой Каролин, педиатром, живет около Спрингфилда. Вейзер получил кандидатскую степень в области истории экономики в Северо-Западном университете и преподавал в университете Южной Каролины и других. В 2001 году он купил магазин в городке Вэйр, штат Массачусетс, и за последующие тринадцать лет продал, по его собственным оценкам, двенадцать тысяч единиц оружия, написав при этом шесть книг. В блогосфере он известен под ником Mike the Gun Guy («Майк-оружейник»). Недавно Вейзер подъехал на машине к огромному кирпичному комплексу, в котором раньше располагалась штаб-квартира Smith & Wesson. В 70-ых Вейзер был их дистрибьютором, и бизнес шел стабильно. «Полиция была у них под контролем. Им продавалось определенное количество пушек, произведенных за год. Все было очень спокойно», — рассказал он.

Но к концу 80-ых американские производители оружия столкнулись с двумя серьезными проблемами: популярные производители из Европы, например, компания Glock, переманивали потребителей среди полиции и армии; охота, ранее считавшаяся надежным рынком, находилась в упадке — сельская Америка опустела. Согласно общему социальному опросу, в 1977 году треть американских взрослых проживала в одном доме, по крайней мере, с одним охотником, к 2014 году этот показатель уменьшился надвое. Вейзер заметил: «Оружейная отрасль, которая умудрялась держаться благодаря американскому культурному мотиву Дикого Запада и охоте, сейчас понимает, что это все в прошлом. Вдобавок к нам импортируют европейское оружие, настолько качественное, что даже американская армия им пользуется. Господь всемогущий, нам крышка». В 1998 году реклама в журнале Shooting Sports Retailer предупреждала: «Вопрос не в том „кто будет твоим потребителем через пять лет“, а „останутся ли у тебя потребители вообще“». Ричард Филдман, в 80-е годы бывший высокопоставленным лоббистом НСА, который работал координатором в индустрии, рассказал мне, что компании искали способы возместить упавший интерес к охоте: «Ты продаешь то, что хочет рынок. Неважно, где ты получаешь свои деньги».

Решение, если его можно так назвать, появилось в 1992 году, когда суд присяжных в Лос-Анджелесе снял обвинения с четырех офицеров полиции, применивших чрезмерную силу при избиении Родни Кинга. После этого в городе разразились мятежи. «Впервые можно было увидеть бунт в прямом эфире, когда он на самом деле происходил. С репортерского вертолета было видно как белый мужчина остановился на перекрестке. Чернокожие парни вытащили его из пикапа и дико избивали прямо под вертолетом», — рассказал Вейзер. Родился новый рынок оружия для самозащиты, добавил он, и он был приправлен расизмом. «Тогда, если вы говорили о „преступлениях“, каждый знал, что вы имели в виду».

Продавать оружия покупателям, озабоченным самообороной, даже лучше, чем охотникам, ведь у самообороны сезонов нет. Единственная проблема, с точки зрения маркетинга, была в том, что Америка по всем показателям становилась все менее опасным местом. Пик насильственных преступлений пришелся на 1991 год, эпоху крэка и кокаина, и с тех пор сократился вдвое. Уровень виктимизации изнасилований или посягательств сексуального характера стал на 60 процентов ниже, чем их исторические максимумы (причины этого падения дискутируются, но большинство ученых ссылается на комбинацию улучшившейся экономики, увеличения штата полиции, современных технологий и широкого спада употребления алкоголя). Несмотря на это, в статье журнала Shooting Industry за 1997 год, Массад Авуб, тренер и популярный защитник права на ношение оружия, призвал дилеров воспользоваться возможностью, которая открылась после принятия новых законов, касающихся скрытого ношения: «Оружие для самозащиты, проданное вкупе с компетентной консультацией и правильными аксессуарами, представляет собой лучший шанс для коммерческого выживания современного розничного дилера огнестрельной продукции».

К концу 90-х оружейная индустрия снова захворала. Вдохновленные исками против табачной индустрии, более чем тридцать муниципалитетов и штатов подали в суд на оружейников. НСА отказалась улаживать дела без суда, однако иски ей сильно навредили. В одном из случаев, один из разоблачителей по имени Роберт Гасс, ранее руководивший отделом маркетинга и продаж в Smith&Wesson, заявил, что на самом деле компании знали гораздо больше о том, как преступники приобретают оружие, чем признавали, и что «ни одна из них, насколько я знаю, не предприняла дополнительных шагов…, чтобы обеспечить легальное распространение их продукции».

В этот раз, оружейник думал, что у него есть решение — решение, которое не только позволит увеличить продажи, но и укоротит список случаев насилия с применением оружия. Эд Шульц, который тогда был главой Smith&Wesson, сын свиновода из Айовы, вырос, посещая школу, состоящую всего из одного класса. Хотя он и называл себя «бескомпромиссным владельцем оружия», он также был и прагматиком: непринужденно общался с прессой и обладал огромным опытом. Он производил газонокосилки, мебель, велосипеды и другие продукты. В надежде прекратить иски, он тайно согласился на переговоры с администрацией Клинтона. Чтобы избежать обнаружения, переговоры проходили в отелях при аэропортах и мрачных федеральных офисах. Спустя шесть недель стороны были близки к соглашению, и Шульц сидел напротив главного специалиста из администрации, Эндрю Куомо, который также был министром жилищного строительства и городского развития при Клинтоне.

Куомо, нынешний губернатор Нью-Йорка, недавно рассказал мне: «У меня у самого было оружие в то время, а дома жили дети». Он заявил Шульцу: «Если вы мне скажете, что можете продать оружие, с которым не справится мой ребенок, даже если бы оно заряженное лежало на столе, я бы заинтересовался». В конце 19 и начале 20 веков Smith&Wesson произвели более полумиллиона короткоствольных ружей с двухэтапной защитой, которые компания продвигала как «абсолютно безопасные в руках ребенка», но она перестала выпускать их во время Второй Мировой, переключившись на оружие для военных. Шульц был открыт к разработке новой, высокотехнологичной версии — «смарт-оружие», которое может привести в действие только владелец. «Он сказал: „Я не заинтересован в продвижении какого-то политического манифеста. Меня интересует стратегия выживания бизнеса“», — вспоминал Куомо.

17 марта 2000 года Клинтон и Куомо анонсировали сделку: кроме всего прочего, Smith&Wesson согласились разработать «умное» оружие и предпринять шаги для предотвращения продаж оружия преступникам. Куомо объявил: «Мы наконец-то на пути к более безопасной и мирной Америке». Но в день, когда сделка была предана гласности, НСА назвала Smith&Wesson «первым производителем оружия, поднявшим белый флаг». Они опубликовали телефонный номер Шульца и подстрекали членов организации выразить свое возмущение ему. Он получил множество угроз. Один из звонивших не стал ходить вокруг да около: «Я первоклассный стрелок, мистер Шульц». Согласно книге «Outgunned», истории контроля над оборотом оружия от Питер Гарри Брауна и Дэниэля Дж. Эйбела, один из руководителей компании после произошедшего стал носить бронежилет. Начался бойкот и продажи Smith&Wesson так резко сократились, что им пришлось временно закрыть две фабрики. Спустя десять месяцев их акции упали на 95 %, и в следующем году компания была продана лишь за небольшую долю ее прежней стоимости.

Шульц покинул компанию и перестал общаться с прессой. Когда я пытался дозвониться до него, он перезвонил мне только для того, чтобы узнать, как я его вычислил. «Я должен понять, где находится дырка, чтобы ее заткнуть», — произнес он и отказался разговаривать об оружейном бизнесе.

Не без помощи Конгресса оружейная индустрия избежала дальнейших исков. В 2005 году закон «О защите легальной торговли оружием» оградил производителей оружия, дистрибьюторов и дилеров от гражданской ответственности за вред, причиненный их продукцией. Майк Файфер, CEO американской оружейной компании Sturm, Ruger & Co., на конференции НСА в 2011 году объявил, что закон «возможно, единственная причина, почему в США до сих пор существует оружейная индустрия».

Компания Smith&Wesson восстановила свои отношения с НСА. В 2012 году Дебни, нынешний генеральный директор, был удостоен чести стать частью «круга свободы» НСА — высший ранг меценатов, предназначенный для тех, кто жертвует организации как минимум миллион долларов. Он получил желтый пиджак, его фото разместили на обложке журнала НСА — в пиджаке и со скрытым оружием. Smith&Wesson поддерживает несколько инициатив организации, включая «Вооруженного гражданина» — колонка в печати и интернете, где чествуются граждане, которые используют оружие для самозащиты. Оружейники не забыли попытку компромисса Эда Шульца. «Это чуть не уничтожило компанию. Мы больше не совершим подобную ошибку», — сообщил Дебни в интервью 2013 года.

В мае 70 тысяч членов НСА собрались в Луисвилле на ежегодный съезд организации, совмещающий в себе элементы шоу, политической конвенции и Comic Con’а. По прибытию я встретил человека в гигантском костюме птицы — Эдди-Орел — талисман программы НСА по безопасности обращения с оружием, который учит детей — от четвертого класса и младше — не трогать оружие. Индустрия надеется, что дети станут им пользоваться в дальнейшем. Доклад 2011 года, подготовленный торговой ассоциацией оружейной индустрии, призвал к организации «программы набора для охоты и стрельбы по мишеням, направленной на учеников средней школы и младше».

На сцене под надписью выступал гитарный дуэт — под надписью «страна НСА», названием программы, спонсирующей музыкантов для привлечения молодых людей в организацию, что является основным приоритетом индустрии. Сложность заключается в «демографическом коллапсе замедленного действия», как сообщает Центр по изучению политики насилия — правозащитная организация, выступающая за безопасное пользование оружием. В прошлом году журнал Shooting Sports Retailer предупреждал, что «проблема, возникающая из-за недобора членов и недостаточного роста состоит в том, что количество членов равняется политической силе».

Огромный баннер в Луисвилле обещал «11 акров оружия и снаряжения». Для детей там были предусмотрены 22-калиберные пистолеты, разработанные так, чтобы походить на оружие военного образца. (В 2013 году журнал «Юные стрелки» дал один такой на осмотр юному эксперту, который восторженно заключил, что «Он выглядит круто и похож на Беретту, что, как мне кажется, просто потрясающе».). Спортивные стрелки и специалисты по выживанию, болтающие о teotwawki («конец света в нашем представлении», the end of the world as we know it), нашли бы для себя AR-15, или «черные винтовки» — гражданские версии военной M-16 — известные в индустрии как «оружейные Барби», поскольку те, кто их приобретает, постоянно докупают новые рукояти, прицелы и прочее вспомогательное оборудование.

Со времен терактов 11-го сентября 2001 года индустрии удалось столь же успешно обратить в свою пользу угрозу терроризма, как и в случае с беспорядками в Лос-Анджелесе. Фельдман, лоббист, ранее работавший на Национальную стрелковую ассоциацию, рассказал мне:

«Угроза, с которой человечество сталкивается 9 сентября 2012 года, ничем не отличается от угрозы 9 сентября 2010 года, но ее восприятие коренным образом изменилось. Люди испытывают страх, но оружейная индустрия поощряет не его. Ей и не приходится это делать»

Фантазии специалистов по выживанию о распаде общества «после терактов 11-го сентября превратились из бреда помешанных в нечто более серьезное» — говорит Фельдман. «Речь идет не о том, что государство начнет за тобой охоту. Речь идет о том, что террористы выведут из строя электрическую сеть».

В последние годы продукция оружейной индустрии настолько сконцентрировалась на самозащите и тактической экипировке, что некоторые охотники чувствуют себя забытыми. После прошедшей в январе выставки Дэвид Э. Петцаль, колумнист в Field & Stream, насмехался над «подражателями „морских котиков“» (основное тактическое подразделение Сил специальных операций (ССО) ВМС США — прим.Newочём) и писал, что «необходимо выглядеть достаточно круто, чтобы соответствовать оружию, которое разработано для убийства животных, а не людей». Эта неприязнь взаимна; некоторые сторонники скрытого ношения оружия называют охотников Фаддами, как главного героя мультсериала «Элмер» (Заклятый враг Багза Банни. Его охота на Багза обычно заканчивается серьезными ранениями самого охотника или второстепенных героев — прим. Newочём.)

Американская ассоциация сторонников скрытого ношения оружия организовала масштабную выставку. Она проходит в Висконсине и развивает так называемую идею «скрытого ношения оружия как образа жизни»; на ней продаются учебные материалы и «страховка на самооборону», которая возмещает владельцам оружия судебные расходы в случае, если они застрелили кого-то. Тим Шмидт, основатель проекта, рассказал мне: «После того, как у меня появились дети, я пережил период, который сам называю „осознанием необходимости защитить себя”». В 2004 году он начал выпускать журнал «Скрытое ношение», а затем расширил сферу своей деятельности. Теперь подписчики получают ежедневную рассылку с призывами пройти дополнительное платное обучение и приобрести страховку на случай, если, как это было сформулировано в одном из недавних электронных писем, «Не дай Бог, с вами случится немыслимое, и какой-нибудь отморозок в наркотическом угаре вынудит вас спустить курок».

На протяжении нескольких лет Шмидт параллельно совершенствовал технику продаж. Он называет свою стратегию «племенным маркетингом». Она основывается на том, чтобы приносить доход, делая упор на вещи, объединяющие сообщества людей. «Нам всем необходимо чувствовать принадлежность к чему-то», — написал он в презентации, озаглавленной «Как превратить одну из фундаментальных нужд человечества в твердую валюту». В разделе «Как создать веру и чувство принадлежности?» он объясняет:

«Инь не может существовать без Ян. Всегда должен быть какой-то враг»

На мероприятии проходили семинары, на которых ведущие раз за разом внушали аудитории мысль о том, что нужно быть готовым к битве. Кайл Лэмб, бывший связист спецподразделения «Дельта», призывал толпу, состоящую в основном из людей среднего возраста, развить в себе «боевой образ мыслей». Он сказал: «10 минут, час или два дня спустя, вы можете оказаться в бою», а также добавил, что мы должны быть готовы к эмоциональным последствиям, включая «звуки, которые люди издают, когда в них попадает пуля».

Наибольшую аудиторию собрало выступление Дэйва Гроссмана, плодовитого автора, преподававшего психологию в Вест-Пойнте. В своей книге «В бою» (2004 год) он описал общество как состоящее из овец, волков и пастушьих собак. «Хотите быть овцой — будьте ей, в этом нет ничего страшного, — пишет он — Однако вы должны понимать цену, которую вам придется заплатить. Когда за вами придет волк, вы и ваши близкие погибнете, если поблизости не окажется овчарки, которая смогла бы вас защитить». Эта идея завоевала огромную популярность; появились посвященные ей футболки, а также сцена в «Американском снайпере», фильме, основанном на мемуарах Криса Кайла, в котором отец Кайла говорит тому быть пастушьим псом, «наделенным свыше даром агрессии».

Гросман, в личном общении дружелюбный и живой — позже я узнал о том, что он читает лекции группе Тима Шмидта — обрисовал перед своими слушателями самую безрадостную картину будущего, с которой я когда-либо сталкивался. Он предсказал, что террористы взорвут ядерную бомбу на подлодке у берегов США, а также отправят инфицированных людей — «биологических смертников» — через границу с Мексикой. Затем он заявил: «Я скажу вам, ребята, что последует за этим: резня в школьных автобусах и детских садах». В конечном счете, он предъявил нам свое решение: скрытное ношение оружия. «Есть временной промежуток, в первые 5-10 минут любого из вышеперечисленных случаев, когда один или два хорошо обученных человека, скрытно носящих свое оружие, могут защитить всю группу». Американцы, как сообщил нам Гроссман, должны привыкнуть к картине будущего, в котором «повсюду будут вооруженные люди».

Джеральд Ун, житель Филадельфии, застреливший Эдварда Ди Донато в ходе уличной ссоры, приобрел пистолет не потому, что думал о «био-смертниках». В 2008 году, во время учебы на юрфаке, он переехал в незнакомый район и услышал о том, что неподалеку изнасиловали девушку, а его одноклассника ограбили. Он вспомнил статистику из выпуска новостей: в среднем в Филадельфии совершается одно преступление в день. Как он позже признался, ему показалось, что «эти ребята просто непрестанно бросались на людей». Истории, услышанные Уном, вместе составляли хаотичную картину, которая была отчасти правдива — в Филадельфии один из самых высоких рейтингов преступности в США — однако новостники не предоставили достаточно контекста, поскольку на самом деле город стал безопаснее, чем был на протяжении многих лет. В 2008 году показатели по тяжким преступлениям, включая убийство, изнасилование и разбой, опустились до самого низкого уровня с 1979 года. За три года, к 2009-му, число убийств сократилось на 30%. Беспокойство Уна было распространенным среди американцев чувством. В то время как в действительности уровень преступности снижался, во второй половине 2000-х почти 70% американцев верили, что преступность выросла за год. Некоторые исследования видят причину подобных заблуждений в изменении общего образа жизни: чем больше времени люди проводят за рулем и чем меньше они общаются с соседями, тем больше они боятся преступлений.

Другие исследования основаны на новых докладах, в которых особое внимание уделяется маловероятным угрозам. Анализ телевизионных станций Лос-Анджелеса показал, что новостные выпуски местных телеканалов часто начинаются с криминальной хроники, рассказывая о преступлениях, которые могли произойти даже не в Лос-Анджелесе — в результате у зрителя складывается впечатление, что главные события наших дней представляют собой что-то ужасное. Пугающие, но далекие опасности, такие, как нападения акул, которые некоторые исследователи называют «ужасающими рисками», искажают наше восприятие мира. Нутро побуждает нас к каким-то ответным действиям — в случае Уна, к ношению оружия.

Ун был осужден за покушение на убийство и нападение при отягчающих обстоятельствах. 8 февраля 2011 года он был доставлен в суд на слушание по его делу. Ди Донато месяц находился в критическом состоянии. После четырнадцати хирургических операций он снова смог ходить, но прихрамывал на левую ногу и продолжал страдать от повреждения кишечника.

В качестве свидетелей в суде выступили многие участники той ночи, и стало абсолютно ясно, что за те 70 секунд, которые длилось столкновение, каждая из сторон неверно оценила намерения и переживания противоположенной стороны. Томас Келли, гуляка, напавший на группу Уна, недооценил эффект от собственной брани и жестов. «Я послал его скорее в шутку», — объясняет он, но Джой Ке, друг Уна, принял Келли и остальных за «кровожадную банду». Катастрофой стало недопонимание, которое проявил Ун. Когда Келли подтянул ремень на штанах, Ун подумал, что у того тоже есть при себе пистолет. Такая ошибка не является чем-то необычным: согласно исследованию, опубликованному в «Журнале экспериментальной психологии» в 2012 году, человек с оружием в руках более склонен воспринимать предметы в руках другого человека как оружие.

После шести дней слушаний в суде Ун был полностью оправдан. («Это наша общая победа», написал один из блогов за право на оружие.) В зале суда Ун расплакался и сомкнул ладони в молитвенном жесте. «Просто уведите меня отсюда», — сказал он и, рыдая, удалился в сопровождении тех, кто его поддерживал. Больше Ун никогда не выступал с публичными заявлениями.

В этом году главным пунктом повестки ежегодного собрания НСА было обсуждение поддержки Дональда Трампа в борьбе за пост президента США, как самого лояльного к ношению оружия кандидата за всю историю президентских выборов. Он заявил, что выступает за общенациональное право на скрытое ношение оружия.

Трамп и НСА не всегда были союзниками. В своей книге «Америка, которую мы заслуживаем» Трамп осудил республиканцев за поддержку «линии НСА» и неприятие «даже небольших ограничительных мер». Он писал, что поддерживает 72-дневное ожидание при покупке и запрет на штурмовое оружие, а и то и другое сторонники прав на ношение оружия терпеть не могут. Однако, став кандидатом, Трамп отказался от этих взглядов и был прощен: в этом году на оружейных выставках оружейники продавали коричневато-зеленые футболки с надписью «Армия Трампа»; рядом с ними продавались красно-белые футболки в стиле пляжных спасателей с надписями «Инструктор по водным пыткам». (Трамп пообщещал вернуть пытки удушением водой.)

Во время своего выступления в Луисвилле Трамп заявил: «В США 13 миллионов человек имеют право на ношение оружия. И мне посчастливилось быть одним из них». (У него есть разрешение на ношение в штате Нью-Йорк. Неизвестно как часто он им пользуется.) В эпоху скрытого ношения оружия Трамп смотрится, как идеальный оратор: настоящий «племенной маркетолог», который видит врагов повсюду. Он напомнил аудитории о 14-ти убитых в Сан Бернардино: «Если бы у противоположенной стороны было оружие, все обернулось бы совсем иначе». Он сложил из своих пальцев пистолет и произнес: «Я бы на их месте — бах!».

Было время, когда НСА асоциировали себя с консервативными принципами свободного рынка, но в последние годы, когда доходы американцев начали сильно разнится, возник акцент на популистскую линию, предполагающую, что могущественные американцы требуют разоружения граждан, чтобы сделать беззащитными менее привилегированные слои. Перед тем, как Трамп поднялся на сцену, собравшиеся смотрели видео о «политической элите и миллиардерах». «Мысль о простом вооруженном человеке заставляет их чувствовать себя некомфортно, — говорил рассказчик, — им не нравится, что мужчины и женщины, которые строят их офисные здания, загородные дома и роскошные автомобили, которые моют их полы, чистят их одежду и подают им обед, имеют доступ к тому же уровню защищенности, что и они сами». Привлекая внимание к этой теме, Трамп предложил Хиллари Клинтон отказаться от услуг защищающей ее Секретной службы. «Они должны немедленно сдать оружие, — говорит он, — и давайте посмотрим насколько они хороши». Трамп заверяет аудиторию: «Мы должны расставить все по своим местам, и не чувствовать себя напуганными».

По словам Фельдмана, бывшего лоббиста, иметь врага это тоже часть стратегии НСА. По его словам, во время правления Буша младшего, когда угроза контроля над ношением оружия спала, количество их членов уменьшилось. (НСА это отрицает.)

«Запреты имеют в политике гораздо большую силу, чем разрешения, — объясняет Фельдман, — я могу заставить людей палить в воздух из-за чего-то, что лишает их чего-то. Даже если у вас нет оружия, внезапный запрет на него подталкивает вас к тому, чтобы купить пистолет»

В письмах, которые рассылаются членам НСА, Фельдман отмечал угрозу со стороны американцев, поддерживающих контроль за ношением оружия. Он сформулировал гипотетический пример: «„Если вы не можете выслать нам 22 доллара и 15 центов к концу пятницы, то огни, зажженные для вас Второй поправкой, погаснут навеки.“ Я мог бы продолжить, но это стандартный трюк при сборе средств».

Несмотря на множество громких слов, произнесенных на конференции в течение двух дней, я встретил лишь несколько рядовых членов НСА, которые на самом деле во все это верили. Многие с настороженностью воспринимали навязчивые рекламные приемы, показную смелость и оды «пастушьей собаке». «Даже если вы планируете вторжение, оно никогда не должно начинаться с оружием в руках», — говорит мне Лоуэлл Хаклберри, бывший бизнесмен из южного Иллинойса, скрытно носящий оружие. Когда я спрашивал людей, как уже делал множество раз этой осенью, о том, почему они носят оружие, большинство объясняло свое решение смешанным чувством уязвимости, подозрением, что участившиеся случаи насилия являются показателем падения нравов в обществе и неспособности государства защитить своих граждан. «Недавно у нас была перестрелка в торговом центре», — рассказала мне Рэйчел Кейт, 46-летняя женщина, которая носит оружие уже шесть лет. В ответ на это она научила своих дочерей заранее искать пути отхода в общественных местах и записала их на курсы стрельбы из пистолета, чтобы «они были уверены в том, что сами умеют обращаться с оружием».

Вооруженные граждане представляют собой отдельную движущую силу. Сид О’Нан, добродушный и скромный отец двух подростков, который работает IT-специалистом в Министерстве сельского хозяйства, рассказал мне, что в юные годы он иногда охотился, но не слишком часто. В последующие годы он видел вокруг все больше и больше оружия. «Когда я приглашал к себе приятелей, они всегда приходили с оружием», — говорит он. Сейчас он носит с собой Glock 17. Представление о том, что распространение оружия снижает риски от распространения оружия кажется парадоксальным для одних и обнадеживает других. Я спросил О’Нана о том, что он имеет виду, когда говорит, что времена меняются. «Я просто вижу весь этот бардак, который происходит вокруг и думаю: „Знаете что? Я просто не смогу быть собой, если вовремя не окажусь там где надо, чтобы защитить свою семью“, — отвечает он, — я не разбираюсь в огнестрельном оружии, я не специалист в баллистике и в том, какую выбрать кобуру. Я просто стараюсь слушать своего друга. Я спросил его: „Стоит ли мне целиться в голову человека, который носит бронежилет?“ Он ответил: „Нет. Целься в центр тяжести. Твои 9 миллиметров собьют его с ног и ты сможешь свалить оттуда к чертовой матери.“»

В основе феномена скрытого ношения лежит тонкий вопрос: спасает ли это жизни?

В прошлом месяце я звонил Дэвиду Джексону, тридцатидвухлетнему водителю грузовика из Колумбии в Южной Каролине. У него шесть детей. 26 января он стригся в Next Up Barber and Beauty в компании своей девушки и двух младших сыновей, которым два и четыре года, когда вошли двое мужчин в масках и худи. Один зарядил дробовик и сказал: «Вы уже понимаете, что происходит». Другой помахал пистолетом, и начал продвигаться вдоль кресел, требуя бумажники и деньги, и залезая в карманы парикмахеров.

Камера наблюдения записала, что случилось потом. Когда грабитель с пистолетом отвернулся, Джексон залез под пластиковый фартук, достал Магнум калибра .357 — он получил лицензию шестью месяцами ранее — и выстрелил. Случилось так, что у одного из парикмахеров, Элмюррея Букмэна, тоже была лицензия на ношение. Букмэн достал свой пистолет, и они вместе с Джексоном стреляли в грабителя, который отшатнулся к черному ходу, свалился на тротуар и умер от множественных огнестрельных ранений.

Джексон обернулся к главному входу, когда первый грабитель выбегал в дверь. Джексон выстрелил еще три раза, но промахнулся, и грабитель сбежал. Когда прибыла полиция, они осмотрели место происшествия, взяли у Джексона показания и заключили, что стрельба была самозащитой. Это было историей-однодневкой в местных новостях. Джексон вернулся к работе в следующий понедельник.

Когда в оружейной индустрии говорят о скрытом ношении, они выделяют истории, похожие на историю Джексона. Но он не был простым стрелком. Он два года отслужил в ВВС, где тренировался сотни часов. Позднее он установил мишени за своим домом, чтобы практиковаться. (Джеральд Ун посещал стрельбище три или четыре раза). Когда я говорил с Джексоном, он сидел в кабине своего грузовика. Я спросил, как он себя чувствует после такого опыта. «Ужасно» — ответил он. Джексон не изменил бы своего решения стрелять, но это потрясло его.

«Мне нехорошо. Знаете, тошнит от этого. Часто бывает такое, что я закрываю глаза, чтобы уснуть, и появляются все эти мысли. Я вижу все, что происходило, и потом, прямо перед тем, как прозвучали выстрелы, я просыпаюсь. Подскакиваю на кровати»

Я спросил Джексона о том, зачем он получил разрешение. «Я думал, это будет в большей степени связано с ИГИЛ или чем-то таким. Я никогда не думал, что мне придется использовать его вот так». Я спросил, как поживают его дети. «Теперь они как-то одержимы оружием. Особенно мой четырехлетний. Он типа “Мой папочка застрелил грабителя!” Вот что он постоянно говорит. В другой раз он спросил меня : “Папочка, ты научишь меня?” Я такой: “Научу чему?” “Как стрелять.” Я сказал ему, что, когда ему исполнится пять, я начну учить его».

В первые годы скрытого ношения шли дебаты о том, снизит ли это уровень насилия или увеличит его. Десять лет спустя, когда массовые расстрелы участились, консервативный экономист Джон Лотт предположил, что ношение оружия может прекратить эти убийства — предвосхищая нынешнюю максиму НСА о том, что «единственное, что может остановить плохого парня с пушкой — хороший парень с пушкой». Это мантра для носящих оружие, но подтверждений у нее немного. Исследование ФБР от 2014 года обнаружило, что в 36 случаях «активной стрельбы» с 2000 по 2013 год, вооруженные граждане, не бывшие охранниками, остановили «плохого парня» в одном случае (когда в 2008 году хозяин заведения застрелил нападавшего в Players Bar and Grill в Виннемукке, Невада). Для сравнения, невооруженные граждане остановили стрелков в двадцати одном случае. В последние годы исследователи обнаружили, что скрытое ношение может ощутимо и неприятно влиять на общество: в 2014 году исследование, проведенное под руководством стэнфордского профессора права Джона Донохью III изучало влияние законов о скрытом ношении на количество преступлений, анализируя данные с 1979 по 2010. Он обнаружил, что эти законы привели к «значительному увеличению количества случаев» физического насилия с отягчающими обстоятельствами, изнасилований, ограблений и убийств.

За последнее десятилетие самым надежным источником прибыли в Оружейной долине было скрытое ношение. Однако почти век спустя после того, как семья Джонатана Моссберга начала получать прибыль от оружейного бизнеса, он ставит на то, что это скоро изменится.

Теплым утром Моссберг привел меня в частный стрелковый клуб в северном Коннектикуте. Он был одет в лоферы, брюки цвета хаки и бело-синюю оксфордскую рубашку. Компания O. F. Mossberg & Sons, основанная в 1919 году прадедом Джонатана, является одним из крупнейших в мире производителей дробовиков. Когда Джонатану было 16, он начал работать в компании и к 2000 году, когда он ее покинул, был вице-президентом по закупкам.

Он достал дробовик 12 калибра из длинного пластикового кейса. Прошло шестнадцать лет после того, как попытка Эда Шульца создать умное оружие заставила его прятаться, и Моссберг считает, что времена изменились. Его изобретение, которое он называет iGun, синхронизировано с кольцом, которое он носит на правой руке. «Вы не проводите им. Вы не сканируете отпечаток пальца или что-то вроде того». Он заряжает три патрона, поднимает ружье к плечу и стреляет три раза в дальний конец полигона для стендовой стрельбы. Он поднимает ружье к другому плечу и говорит: «Левая рука, без кольца». Затем нажимает на спуск, и ничего не происходит.

Моссберг впервые начал говорить о своем умном ружье в прошлом году и готовился к гневным письмам. Официально НСА не противодействует разработке технологий «умного оружия», но описывает эту идею как далекую от жизни или опасную. На ее веб сайте говорится, что правительство будет использовать эту технологию, чтобы «сделать возможным удаленное „отключение“ оружия». Но Моссберг говорит: «Я почти не получил гневных писем. Может, только три негативных».

Моссберг надеется применить свою технологию к пистолетам — и передать оружие в руки тюремных охранников, воздушных маршалов и родителей. Обычный дробовик Моссберга продается примерно за 350 долларов. Он полагает, что его ружье будет стоить чуть дороже двухсот долларов. «Каждый день я получаю электронные письма. „Где я могу его купить? Какой ваш биржевой номер?“ Я им всем отвечаю очень вежливо. „Мы стараемся зарабатывать деньги“». Большие оружейные компании в таком не заинтересованы. «Сейчас их дела идут так хорошо, что им не нужно беспокоиться». Ни один директор не хочет быть следующим Эдом Шульцем, и с того времени, как в 2005 году закон застраховал производителей оружия от судебных тяжб, их мало что мотивирует на разработку новых способов уменьшения числа несчастных случаев и попадания оружия не в те руки.

Многие сторонники «умного оружия» убеждены в том, что оно станет доступным только если военные и полицейские согласятся закупать его, что, в свою очередь, заставит компании вкладываться в технологию. В апреле администрация Обамы объявила, что Департаменты юстиции и обороны готовят стандарты, по которым умное оружие должно быть включено в правительственные контракты. Валери Джаретт, старший советник президента, которая отвечает за проект, сказала, что для неё он имеет личную ценность. «Моего прадеда застрелили из его собственного пистолета. Он был зубным врачом в Вашингтоне. Увлекался охотой. Оружие постоянно было в его кабинете, потому что он, будучи дантистом, держал в офисе опиаты. Однажды ворвались двое мужчин с игрушечным пистолетом. Он достал настоящий пистолет, но эти двое умудрились отнять его и застрелили дедушку». Она продолжает: «Мы не говорим, что технологии „умного оружия“ спасут каждую жизнь. Но если они спасут хотя бы несколько, почему нам не сделать этот шаг?».

«Умное оружие» не предотвратит большинство смертей, но может сильно повлиять на примерно 600 ежегодных смертей от неправильного обращения с оружием — включая, в среднем, 62 случая, когда гибнут дети до четырнадцати. В апреле за одну неделю четыре ребенка в возрасте от года до трёх лет застрелили себя. Еще один двухлетний мальчик нашел пистолет на полу машины и выстрелил в спинку водительского сиденья, убив свою мать. Статистика американского насилия с применением оружия не столь связана с «активными стрелками» и «овчарками», сколь с превратностями и жестокостью судьбы.

Шанс погибнуть при массовом расстреле меньше, чем шансы стать жертвой удара молнии или умереть от туберкулеза. Шансы гибели от огнестрельного оружия в доме почти удваиваются в момент, когда это оружие только появляется на пороге. Идея Дейва Гроссмана о «вооруженных людях повсюду» соблазнительно ясна, но оружие в руках влияет на химию обычной жизни — на аргументы, просчёты, на само восприятие тех, кто вокруг нас.

Если американский оружейный бизнес продолжит идти по нынешним курсом, оружие сосредоточится в руках более посвященного меньшинства. Это расширит разрыв между теми, у кого есть «боевое мышление», и теми, у кого его нет, между «друзьями» и «врагами». Если Дональд Трамп попадет в Белый дом, он принесет с собой моральную логику скрытого ношения. Если же провалит президентскую гонку, то его почитатели получат, как минимум, ещё одно свидетельство того, что они окружены. Когда прооружейный и антиоружейный миры расходятся все дальше, для каждой стороны становится все сложнее понять намерения другой. Они, как никогда раньше, похожи на две группы людей, в темноте готовящиеся к обороне и убежденные в том, что другие хотят им навредить.

Автор: И́ван Оснос.
Оригинал: The New Yorker.

Перевели: Оля Кузнецова, Алина Халфина, Александр Поздеев, Влада Ольшанская, Никита Пинчук и Денис Чуйко.
Редактировали: Артём Слободчиков, Сергей Разумов и Поликарп Никифоров.