Когда Геднезара Дладлу стал беспокоить темно-желтый цвет его глаз и мочи, он обратился в местную клинику, где его перенаправили в окружную больницу. Там ему сделали рентген, поставили диагноз «камни в желчном пузыре» и оставили на ночь. Оба учреждения финансируются фондами Уэллкома и Билла и Мелинды Гейтс.
Днем спустя Дладла отправился по холмам и долам сельского Зулулэнда в деревню неподалеку от места, где он родился. Компания мужчин играла там в карты в тени дерева. Дладла, экологический активист, выслушал их жалобы на пылевое загрязнение, нехватку воды и отсутствие помощи со стороны местной шахты, принадлежащей концерну Rio Tinto, в число инвесторов которого входят фонды Уэллкома и Билла и Мелинды Гейтс.
Две из крупнейших благотворительных организаций в мире, на счету которых множество жизней, спасенных благодаря научным исследованиям и программам здравоохранения, вкладывают немало средств в индустрию горючего топлива, заметно сказывающуюся на здоровье местного населения и вызывающую изменение климата. Нигде этот парадокс не чувствуется так остро, как в ЮАР, стране с самым высоким уровнем ВИЧ-заболеваемости в мире и экономике, основанной на горнодобывающей промышленности.
«Я готова признать, что для крупных спонсоров вроде фондов Уэллкома и Гейтсов это тяжелое решение. Им приходится как можно эффективнее вкладывать деньги, чтобы иметь средства на научные исследования. Но если вспомнить эпоху апартеида, можно понять, что бывают времена, когда нужно идти на смелые показательные поступки, а проблема с климатом очень тревожная», — говорит Мария-Луиза Ньюэлл, бывший директор Африканского центра медицинских и демографических исследований, получающего финансирование на борьбу с ВИЧ от обеих организаций
Африканский центр располагается в живописной провинции КваЗулу-Наталь, где каждый третий заражен ВИЧ, а в окрестностях города Мтубатуба, в 173 милях от Дюрбана, им уже с вероятностью в 80% успела заразиться любая пятнадцатилетняя девочка. Внутри современного здания центра, выигравшего архитектурные премии, сотрудники в джинсах и футболках работают с данными на ноутбуках.
В районе, где безработица достигает 70%, Африканский центр — одно из трех крупнейших мест работы. Он выполняет жизненно важную функцию, поддерживая местные учреждения здравоохранения, и получает в год четыре миллиона фунтов стерлингов от Фонда Уэллкома, а также пожертвования, в том числе от Фонда Гейтсов, на исследования ВИЧ и туберкулеза на мировом уровне. Только за прошлый год исследователи центра опубликовали 99 статей в научных изданиях. Центр сотрудничает с правительством ЮАР, а также консультирует и обучает персонал больницы округа Хлабиса и семнадцати привязанных к ней клиник первой помощи.
Ранее в этом месяце шестеро пациентов в масках сидели на пластиковых стульях возле панельного здания больницы и ждали бесплатные лекарства от туберкулеза, сохраняющие им жизнь. Среди них была 43-летняя Занель Зунгу, у которой обнаружили ВИЧ и туберкулез в 2003 году, когда ее 34-летний муж умер от СПИДа. «Смерть мужа была для меня потрясением» — делится воспоминаниями через зулусского переводчика мать пятерых детей. По ее щеке катится слеза.
«Я очень испугалась, потому что у меня были те же симптомы, от которых умер муж. У него были язвы на губах и по всему телу. В последние дни перед смертью он много кричал. Он испытывал страшную боль, и поэтому я отвезла его в больницу. Тогда лекарств не было, и он скончался»
Зунгу ходит от своего дома из кирпича-сырца до больницы пешком целый час. Она не знала, что больница поддерживается Африканским центром, как и того, что его спонсор, Фонд Уэллкома, вкладывает средства в шахты.
«Я хочу им благодарен, они дают нам всем жизнь, мы живы благодаря им. Но вкладывать в шахты неправильно. Пусть дают только больницам, люди же умирают каждый день»
Преемник Ньюэлл на посту директора Центра, профессор Динан Пиллэй, сказал нам: «Цель Африканского центра — проводить исследования мирового уровня, а Фонд Уэллкома — один из крупнейших и самых престижных спонсоров науки. Поэтому я очень рад получать средства от Фонда Уэллкома, поскольку это обеспечивает нашим исследованиям высокую репутацию».
По поводу инвестиционной политики фонда он добавил: «Изменение климата и потребление энергии — одни из острейших мировых проблем, и я приветствую обсуждение инвестиционной политики. Я признаю разнообразие мнений по этому поводу»
В ЮАР самые глубокие шахты в мире, и на добывающую промышленность работают полмиллиона человек. Но дары природы в виде угля, алмазов, золота и платины на протяжении последних полутора столетий были также и проклятием. Тысячи рабочих погибли от несчастных случаев. Минеральная пыль в шахтах вызвала высокий уровень заболеваемости силикозом. Вместе с большим количеством работников, находящихся близко друг к другу в шахтах, это способствует распространению туберкулеза. В шахтах ЮАР это заболевание встречается в шесть раз чаще, чем в целом среди населения. Обилие мужчин в добывающих районов привлекает работниц секс-индустрии, что приводит к распространению ВИЧ. Ученые еще изучают возможные опасности, связанные с утечкой кислот из заброшенных шахт в каналы водоснабжения.
Уголь — самый грязный вид горючего топлива, а выбросы сажи и пыли от сжигания угля — основной источник загрязнения микроскопическими частицами, проникающими глубоко в легкие. Оно вызывает сердечные приступы и рак легких, как и частые приступы астмы и другие проблемы дыхательного аппарата. Исследование, проведенное в 2013 году, показало, что загрязнение воздуха тремястами крупнейшими угольными теплоэлектростанциями Европы стало причиной 22300 преждевременных смертей в год и стоит фирмам и государствам миллиарды фунтов в стоимости лечения и потерянных рабочих днях.
Дладла в прошлом работал пастухом. У него есть жена и трое сыновей. На нем выцветшая футболка с надписью: «Помните бойню в Марикане». Это напоминание о том, как в 2012 году полиция убила 34 бастующих шахтеров. Он заседает в руководящем комитете Общества горного и экологического правосудия ЮАР.
Машина Дладлы медленно подъехала к Зулулэндской антрацитовой шахте (ЗАШ) возле города Улунди — примерно в 40 километрах от Африканского центра. Он выглянул в окно и вздохнул.
«Деревья все в пыли, трава вся в пыли. Понадобится много дождя, чтобы отмыть траву и листья. Такой стала жизнь всех здешних людей — они каждый день живут в пыли»
Мы видим билборд, на котором город назван «ядром зулусского наследия».
Вскоре показалась гигантская заброшенная свалка, вместе с огромными кранами и механизмами перерабатывающего завода, рядом с которым разгуливали коровы. Завод производит антрацит, сравнительно чистый уголь, который владелец завода, концерн Rio Tinto, отправляет в качестве сырья в шахту на побережье, в городе Ричардс-Бэй.
Внутри висел плакат, гласивший: «Rio Tinto. Не молчи. Мы делаем то, что нужно». Rio Tinto — ведущий международный горнодобывающий гигант, в который фонды Уэллкома и Гейтса вложили 157 и 10 миллионов долларов соответственно. Guardian ведет кампанию, призывающую обе организации отказаться от доли в компаниях, добывающих горючее топливо, в том числе Rio Tinto.
Концерн купил ЗАШ в 2011 году, унаследовав его трудную историю, например, копание трех шахт без разрешения экологов, за что Rio Tinto заплатила в прошлом году ничтожный штраф.
Жители деревни Охухо, буквально окруженной шахтой, недовольны побочными эффектами её существования.
Сидя в тени дерева с безработными мужчинами, играющими в карты, Тхембинкоси Зулу, двадцатилетний студент, рассказывает: «Здесь очень много грузовиков, и их никогда не запечатывают. У меня от этой пыли развился гайморит. Нос засоряется и очень болит. Шахта должна закрывать грузовики и мыть дороги. Да, на шахтах есть рабочие места, но они мало внимания уделяют нуждам общества»
Двадцатитрехлетний Колани Маджола живет возле дороги, по которой круглые сутки ездят грузовики. Он говорит, что его братья, которым по десять и девять лет, постоянно кашляют и жалуются на боль в груди. «Когда вешаешь белье сушиться, пока придешь, они все будут в пыли. Если спать с открытым окном, к утру сам будешь весь в пыли. Но при таком шуме и спать-то трудно».
26-летний Линдекиле Мнкубе добавляет: «Пыль собирается, если они не моют дороги. Нам от нее трудно дышать, и она оседает на наших занавесках. Я беспокоюсь о том, как это сказывается на нашей жизни, но ничего не могу поделать»
Добыча угля требует больших затрат воды, и ЗАШ берет ее из местной реки Умфолози, жизненно важной для местных жителей и для их скота.
Мнкубе говорит: «Мы столько жаловались насчет воды, но шахта ничего не сделала. Когда она только здесь появилась, мы думали, что у нас наконец будет все, что нам нужно»
54-летняя Лунгиле Нгкулунга тоже упомянула нехватку воды, выйдя на крыльцо со своим 15-месячным внуком, Кусиле. Рядом стояла миска с мухами. Мимо шли козы, кукарекали петухи. Она объяснила, что ее муж уехал лечиться от туберкулеза, которым он заболел десять лет назад, работая в ЗАШ.
«У нас нет воды», — жалуется Нгкулунга. «Река страдает с самого открытия шахты. Здесь нет водопровода, и нам не хватает питьевой воды. Мы просим воды у шахты, но нам говорят, что надо обращаться в правительство. Мы воруем ее в шахте, но если охрана тебя поймает, тебя посадят»
ЗАШ отрицает причастность к загрязнению реки и уверяет, что помогает местным деревням. Дэвид Аутуэйт, лондонский представитель Rio Tinto, заявил: «Зулулэндский регион в целом и Охуко в частности стали жертвой одной из самых суровых засух за последние десятилетия. ЗАШ предоставляет бесплатно сорок миллионов литров воды в важнейших точках возле мест нашей работы. ЗАШ не может дать воду каждому из 80 тысяч людей, живущих возле шахты».
На жалобы о пыли Аутуэйт ответил: «Все грузовики, перевозящие конечный продукт из заводской зоны к подъездным путям, покрыты брезентом. Крупный размер промежуточных продуктов, перевозимых из шахт на завод, не требует покрытия грузовиков. Пыль от транспортных средств, как наших, так и чужих, ежедневно убирается с грунтовых дорог в ходе тщательной программы по борьбе с пылью». Rio Tinto не ответила за вопросы о туберкулезе.
Представитель Фонда Уэллкома заявил: «Организуя инвестиции, финансирующие нашу работу, мы учитываем общественную и экологическую ответственность компаний и призываем их к серьезному отношению к этой ответственности. Касательно отдельных компаний мы комментариев не даем».
Представитель личной службы Билла Гейтса заявил: «Билл и Мелинда Гейтс в своем последнем ежегодном послании написали, что „долгосрочная угроза изменения климата настолько серьезна, что мир должен прямо сейчас намного решительнее двигаться в сторону разработки более дешевых, немедленных и не выделяющих углекислый газ источников энергии“. Билл лично вкладывает много времени и ресурсов в это дело и в необходимые передовые разработки, и он продолжит высказываться на эту тему. Мы уважаем рвение тех, кто призывает к действию в области климата, и признаем, что существует множество мнений о том, как решать эту проблему».
Но уезжая домой, Дладла был убежден, что почувствовал остроту противоречия в работе двух крупнейших благотворителей мира. Что-то не сходилось. Он требует:
«Они должны перестать вкладываться в эти шахты, потому что шахты причиняют людям страдания, а их руководство наживается на них. Они должны отозвать свои средства»
Авторы: Дэвид Смит, корреспондент Guardian в Африке и Дэмиэн Кэрринг, глава отдела экологии Guardian.
Оригинал: Guardian
Перевел: Кирилл Козловский для Newочём
Вы ещё удивитесь, когда узнаете, кто спонсирует экологов в США, например.