Разбушевавшиеся нейроны

Отвергнуть богов и духов очень легко: достаточно просто отпугнуть их во имя науки.

Но принять их, или по крайней мере принять наше восприятие их существования, и при этом дать им научное объяснение — вот достойная задача для наших умов. Потребуется взглянуть им прямо в глаза, отнестись к ним со всей серьезностью, при этом твердо придерживаясь наших материалистических взглядов.

Не знаю что из того, о чем я собираюсь рассказать, является правдой. Знаю лишь, что все это очень интересно.

Сегодня мы рассмотрим безумие с научной точки зрения. Мы встретимся лицом к лицу с вредными привычками, необъяснимыми влечениями, скрытыми побуждениями и воображаемыми друзьями, ангельскими голосами и одержимостью бесами, даже с экзорцизмом. И попытаемся обосновать эти безумства, все как одно, с помощью единой, здравой, материалистической методики.

И разумеется, начнем мы с нейронов.

Нейроны, эгоцентричные и дикие

В недавнем интервью для Edge, Дэн Деннет высказал новую и совершенно захватывающую идею, описание которой я перечитывал вновь и вновь: наши нейроны являются мощнейшими вычислительными компонентами отчасти потому, что могут впасть в первобытное и немного дикое состояние.

Вот что говорит Деннет (Я взял его высказывания из вышеуказанного интервью и немного их отредактировал, чтобы они лучше смотрелись в статье. Полностью интервью вы можете прочитать по ссылке выше.) [1]:

Необходимо понять, что каждая клетка в человеческом теле, включая нейроны — это прямой потомок эукариотических клеток, которые на протяжении примерно миллиарда лет жили сами по себе, как свободно плавающие и свободно существующие маленькие организмы, и вполне могли за себя постоять. Чтобы позволить себе подобное, им приходилось развивать защитные механизмы и изобретать множество ноу-хау. Но, когда они вступили в ряды многоклеточных существ, им пришлось многим пожертвовать. В результате они остепенились, став частью большого, целостного организма.

По большому счету нам не стоит беспокоиться о том, что клетки наших мышц вдруг поднимут против нас восстание. (Когда нечто подобное случается, мы называем это раком.) Но в мозге, как я полагаю, генетикой был сохранен некий маленький переключатель, который при активации может сделать нейроны немного диковатыми. И произойдет примерно то же самое, что происходит, если вы выпускаете в дикую природу домашних овец или свиней: они очень быстро восстанавливают присущие диким животным умения.

Возможно, нейроны в нашем мозге не просто способны, но мотивированынаполнить свою жизнь приключениями, исследованиями и риском. Они конкурируют друг с другом за превосходство и право на существование. И когда это происходит, между ними возникают альянсы, коалиции, сговоры и т.д.

Деннет возводит эту идею — идею «эгоцентричных» нейронов — к Себастьяну Сеунгу, который занимается вычислительной нейробиологией. Согласно Сеунгу и Деннету, из-за самостоятельных нейронов мозг определенно способен «спонтанно перенастраиваться, реагируя на травму или на новый опыт». К примеру:

Майкл Мерзенич сшил два пальца одной обезьяны, и участок коры головного мозга, отвечающий за раздельную работу разными пальцами, оказался не полностью востребован. Очень скоро область коры, отвечающая за работу этих пальцев уменьшилась, а освободившуюся часть коры можно было использовать для других задач. Когда пальцы разъединили, участки коры вернулись в близкое к исходному состояние.

Или, если вы ослепите себя на шесть недель, как это сделал в своих экспериментах Альваро Паскуаль-Леоне, вы обнаружите, что часть коры головного мозга, отвечающая за зрение, начнет использоваться для освоения системы Брайля, и в целом для тактильного восприятия.

Почему эти [ненужные] нейроны так стремятся снова стать полезными? Ну, они остались без работы. Они ничем не заняты, а если вы сами вдруг перестанете чем-либо заниматься, то перестанете получать нейромедиаторы, и ваши рецепторы начнут исчезать, совсем скоро вы действительно лишитесь работы, а потом умрете.

Другими словами, эгоцентричность нейронов побуждает их быть полезными — подключаться к подходящей сети своих товарищей, которая, в свою очередь, связана с другими подходящими сетями (в двустороннем порядке), таким образом нейроны могут продолжать накапливать и делить между собой сырье и энергию для поддержания жизни.

При таком подходе можно сказать, что в мозге существует механизм внутренней «экономии», в котором нейроны должны конкурировать друг с другом за ресурсы. Эта концепция резко противоречит стандартной архитектуре компьютера фон Неймана, составным частям которой не приходится беспокоиться об источнике потребляемой энергии. Без конкуренции за ресурсы отпадает необходимость в эгоцентричности. И отчасти поэтому компьютеры гораздо хуже приспосабливаются и адаптируются — они менее пластичны, — чем наш мозг.

Пластичность, — говорит Деннет,

сама по себе является самым удивительным свойством мозга, и если вы не смогли объяснить ее в своей концепции, значит в вашей модели имеется огромный дефект. Думаю, что нам действительно стоит представить нейроны в виде микроагентов, и задаться вопросом о том, в чем их интерес?

Нейроны, как агенты: не исключено,что это единственный по-настоящему важный факт о нашем мозге.

Путь, который проходят агенты

Так что же такое агентность и почему она так важна?

Для наших целей обозначим агента как автономный разумный субъект, поведение которого направлено на достижение индивидуальных целей.

Люди это тоже агенты, очевидно. Как и корпорации и правительства, пока они стремятся к собственным целям (таким, как «максимизация биржевой стоимости» или «защита границ»). Свойствами агента может обладать даже растение, поскольку оно «хочет» расти и тянуться к солнцу. Не всем агентам требуется быть эгоцентричными — скажем, некоммерческим организациям не требуется — но любая система, которую можно назвать эгоцентричной (например нейрон) непременно будет являться агентом.

Однако агентность не бинарна; она не просто «либо есть, либо нет». Бывают разные степени агентности. Чем сильнее в системе проявляется автономность, разумность, адаптивность и целенаправленность, тем выше ее агентность. Дети обладают меньшей агентностью, чем их (более разумные и целеустремленные) родители, а рабы менее агентны, чем их (более автономные) хозяева.

Еще один ключевой факт заключается в том, что агентность — характеристика, которую мы просто «приписываем» системе, но частью естественной сущности самой системы агентность не является. Это просто способ абстрактного описания системы, который включает цели, препятствия, мотивацию, и т.д. Если хорошенько присмотреться (на достаточно низком уровне абстракции), то окажется, что агентности и вовсе не существует. Растения, к примеру, «просто» отращивают стебли в сторону, которая определяется направлением падающего света, как и мы (люди) часто «просто» полагаемся на инстинкты. Однако, если взглянуть издалека, то можно снова эффективно описать систему на агентном уровне абстракции. Таким образом, следует искать объяснение не в свободе воли, а в проявлениях агентности.

Вопросы, на которые я сегодня хочу ответить, связаны с агентностью различных систем головного мозга. Можно изобразить это в виде пирамиды с единоличным агентом на вершине и множеством агентов под ним:

Между соседними уровнями «пирамиды» конечно же нет четких границ. Это просто удобные для нас обозначения, которые позволяют вести рассуждения. В действительности мозг представляет собой хаотичную мешанину из агентов, функционирующих, во многих случаях, одновременно, на множестве различных уровней; это гетерархия, а не не иерархия, выражаясь словами Хофштадтера.

Сегодня я попытаюсь привести аргументы в пользу того, что агнетность относится к фундаментальным свойством головного мозга. При этом она не является единственной мозговой функций — как и причиной его существования — но она производится на церебральных фабриках и встраивается в мозговую архитектуру. Потому что даже у нейронов есть собственная агентность, выраженная в форме (метаболической) эгоцентричности (эгоцентричность нейронов толкает их не только на соперничество, но и на сотрудничество для получения ресурсов — прим. Newочём), формации мозга высшего порядка не испытывают необходимости выстраивать агентность «с нуля» из неразумных роботов-рабов. Им и так достается достаточно агентности задаром.

Можно с уверенностью утверждать, что мозг предоставляет гостеприимнуюсреду для агентов, которые, как я бы выразился, охотно пускают в нем корни иразрастаются.

На самом деле в этом выражен еще более общий принцип, а именно то, что богатые субстраты более плодородны и лучше способствуют росту. Бактерии эффективнее растут, находясь в богатой глюкозой среде, чем в соляном растворе. Для растений больше подходит (органическая) почва, чем (неорганический) песок. Идеи развиваются быстрее в обществе с высоким уровнем взаимодействия, чем в разрозненном. И так далее.

Точно так же агенты лучше развиваются в субстратах, богатых агентностью. Технически компьютеры способны поддерживать агентность, но не особенно к ней предрасположены. Мозг же напротив, уже изобилует агентностью (благодаря миллиардам эгоцентричных нейронов), поэтому однозначно плодороден.

Запомните метафору про биологический рост. Это важно, и мы скоро к этому вернемся.

А пока давайте взглянем на то, какую игру ведет агентность на разных уровнях мозга. Мы проделаем путь с самого низа, и уже прошли первый уровень (нейроны).

Уровень 2: модули

Модульное представление об интеллекте отсылает нас к первым дням ИИ. В 1959 году Оливер Селфридж представил миру пандемониум — архитектуру для систем ИИ, состоящую из множества маленьких самостоятельных «демонов», каждый из которых выполнял простую целенаправленную работу. Деннет в своей книге «Сознание объясненное» также ссылается на эти модули, упоминая их как «демонов» Селфриджа. В книге «Общество разума» Минский упоминает их, как «агентов».

Основная идея в том, что на определенном уровне абстракции можно описать мозг как сотни, тысячи, или даже миллионы маленьких модулей, более или менее независимых друг от друга, каждый с собственным функциональным назначением и целью. Само собой, им свойственна агентность, но в ограниченных мастштабах. В качестве примеров можно привести модули распознавания контуров (в зрительной системе), управления пальцами (в сенсомоторной коре мозга), и спряжения глаголов (в языковой системе).

Модули описаны в литературе достаточно подробно, поэтому я не буду на них зацикливаться. Просто отмечу, что Деннет и Сеунг правы в том, что модули наследуют некоторую агентность того же типа — со свойством эгоцентричности — как и нейроны из которых они состоят. Действительно, есть смысл в том, что модуль «желает» сохранить свою «работу», ведь если он потеряет работу, его нейроны зачахнут. Иногда незадействованные модули проявляют немалую находчивость в поиске работы, таким образом зрительная кора задействуется для освоения системы Брайля.

Уровень 3: Субличностные агенты

Субличностными я буду называть агентов, занимающих уровень ниже сознания, но выше простых модулей. Это такие системы, вроде инстинктов и потребностей — голод, страсть, любопытство, зависимость, — у которых есть отнесенность действий, понятная даже дилетанту. Нам не нужна нейронаука, чтобы рассуждать об этих агентах, потому что мы «чувствуем» их через самоанализ, копаясь в своей психике — осторожно или настойчиво, аккуратно или грубо. И вот уже на протяжении тысяч лет люди действительно рассуждают об этих системах как об агентах.

Субличностные агенты неспособны напрямую использовать язык (как сознание), поэтому их агентность ограничена и не столь обращена наружу. Но тем не менее они обладают реальной силой, заключающейся в возможности влиять на восприятие, эмоции и поведение своих «человеческих хозяев». Также они способны принять на себя функцию логического оправдания желаний.

Субличностные агенты обладают невероятной силой объяснения. Лучше всего это видно на примере жизни человека с зависимостью. «Сам» человек зачастую хочет от такой зависимости избавиться, но продолжает ей потакать. Поэтому такого человека часто называют бессильным; так себя описывает даже он сам. Возможно, самое простое и буквальное объяснение такого поведения будет таким: в его мозге сидит другой агент — внутренний зависимый, продукт тайного сговора нейронов и модулей.

Когда вы в первый раз пробуете вызывающий привыкание наркотик — скажем, никотин —, вокруг этого источника удовольствия начинает разрастаться новый агент (другими словам, нейромедиаторы, заполняющие мозг во время курения). В самом начале агент мал и слаб. Но чем больше он питается, тем крупнее становится, до того момента, когда под его влиянием находятся уже много нейронов и модулей, и даже агенты мозга; все они кормятся никотином и жаждут еще больших его доз, подключая ваши навыки планирования и убеждения для того, чтобы разработать схемы его заполучения.

Безусловно, для нас, как для эволюционировавших организмов, этот процессчрезвычайно адаптивный — но только когда удовольствие соотносится с чем-то, что имеет репродуктивную или жизнеобеспечивающую ценность: пища, секс, социальный статус, совершенное владение физическими навыками. Способность нашего мозга развивать агенты, ориентированные на поиск пищи и секса, необходима для нашего выживания. Проблемы у нас начинаются только в современной (супер-стимулирующей) среде.

Несколько лет назад телепередача This American Life показывала хороший фрагмент про зависимость, в котором продюсеры — вероятно, забавы ради — попросили обычных людей олицетворить свои зависимости. «Они будто бы всю жизнь ждали, что кто-нибудь задаст им этот вопрос», — поделились своими впечатлениями продюсеры, и разразились потоком описаний «голоса» внутренней зависимости:

«Голос всегда непреодолим. Я в плену у этого голоса».
«Не поддается никакому контролю. Живет своей собственной жизнью, и мне никак его не приручить».
«А у моего голоса даже есть имя. Я зову его Стэном. Стэн — это тот, кто просит меня выпить еще один бокал вина. Стэн велит мне курить»

Обратите внимание, что это не буквальная речь, как в слуховой галлюцинации. «Голос» просто-напросто является агентом, чье влияние можно уловить в процессе самоанализа, а значит и выразить словами, в качестве воображаемого превратного истолкования. Тот факт, что мы называем их голосами — всего лишь свидетельство высокой абстракции, на уровне которой эти агенты функционируют.

В таком же ключе — абстрактном, неявном — эти агенты занимаются «рассуждениями», «переговорами», «заключением сделок», объединяются в «альянсы», и другими формами коалиционной политики. Например, когда два субличностных агента ведут переговоры, они не используют для этого слова, но тем не менее процесс представляет собой нечто, что можно представить словами — и поэтому эти агенты могут быть весьма «убедительными». И вот снова эпизод This American Life:

[Любительница поспать] «Потом я встаю через 5 минут и [голос] говорит: „Не, ну в смысле, юбку ж гладить не надо. Тебе вот прям обязательно надо погладить юбку? А если и обязательно, надо ли тебе надевать ее? Наверное, можно надеть другую юбку и поспать еще 10 минут“. И это выглядит как разумные переговоры»

Одержимости, импульсивные желания, зависимости и другие «внутренние демоны» не являются единственными агентами, которые в силах контролировать и объяснять наше поведение; в нашем мозге также обитают «великодушные» агенты. Например, наша совесть. Этот агент живет в нашей голове и тренируется на протяжении всей нашей жизни, особенно в детстве, через наши взаимоотношения с родителями, старшими, и другими нравоучителями, а также через поощрения и (особенно) наказания.

Некоторые религиозные общины, как например евангелики, которых изучала Таня Лурман, тратят огромное количество времени и усилий на тренировку способности «услышать» (метафорический) голос Бога, или интерпретировать Его волю. Таня объясняет: «Люди тренируют разум таким образом, что его часть воспринимается ими как Божественное присутствие». Этот «Бог» — внутренний олицетворенный агент, представляющий интересы общества — ни больше, ни меньше.

Интересной характеристикой нашего мозга является то, что общество (или возможно «элитное общество») может устанавливать эти типы агентов — Бог, совесть, чувство нравственности — чтобы заботиться о своих интересах. Это напоминает то, как ООН размещает специалистов по вооружению или наблюдателей на выборах в странах, во всех других отношениях суверенных.

Уровень 4: Сознание

Наконец, мы добрались до сознания — Я, эго, Я сам, моя сознательная воля.
Я надеюсь, что к этому моменту мне удалось показать, что сознание — не единственный значимый агент в мозге. Но оно является доминантным агентом, по крайней мере, находится в положении номинального лидера. Майк Трэверс дает это запоминающееся описание сознания (курсив мой):

Человек, как и общество, состоит из частей, у каждой из которых есть свои личные интересы. Все элементы участвуют в танце конфликта, сотрудничества, и компромисса, с постоянно меняющимися правилами. Наши разрозненные мотивации — это словно политики, которые пытаются продвинуть фракцию вперед, а сознание, какое бы оно там ни было, словно премьер-министр — обладает властью не само по себе, а потому что смогло стать публичным образом самой сильной партии

В таком ключе, сознание — социальный агент. Оно направлено как внутрь личности, так и наружу, его задачами в равной степени являются связи с общественностью и контроль за исполнением операций.

А вот это я нахожу особенно проникновенным. Если мы соглашаемся с тем, что мозг изобилует агентностью, и, соответственно, в исключительной степени восприимчив к ней, тогда можно описать сознание как феномен, который естественным образом развивается в направлении взаимотношений мозга с окружающим миром.

Другими словами, скорее всего сознание не столько характеристика (генетически спланированная и обусловленная) нашего мозга, сколько продукт. Любой нормальный человеческий мозг, помещенный в подходящую среду — с достаточной автономией и потенциалом для социального взаимодействия — вырастит персонифицированного агента. Но если мозг или среда (каким-то образом) ненормальны, несовместимы или просто необычны, сознание в результате может получиться совсем неожиданным.

Представьте себе девочку, которая с рождения была лишена социального/цивилизованного контакта с другими людьми. В результате мы получим взрослого человека, у которого несомненно будет самосознание, то есть она сможет узнать себя в зеркале. Но в отсутствие языка, норм, стыда, социального наказания, агент на вершине ее иерархии мозга однозначно не будет иметь социальной/PR роли. У нее не будет «лица», персоны. Да, она будет разумным существом, но не личностью.

Таким образом, сознание принимает структуру, зависящую от среды, в которой она развивалась (и отражающую ее).

«Родовые травмы» сознания

Теперь, если сознание является продуктом процесса органического роста, тогда, может быть, здесь случаются ошибки, как в других схожих процессах.
Жизнь, как я уже говорил ранее, способна на достаточно удивительные и дикие вещи. Наглядный пример:

Эта патология известна как полицефалия. Это только один пример из множества врожденных дефектов, связанных с добавочными частями тела; также встречаются добавочные пальцы (полидактилия), конечности (полимелия), и да, половые члены (полифаллия).

Как такое происходит? Откуда у животного появляется вторая голова или третья рука?

На самом деле механизм здесь достаточно простой — и вполне разумный. Как нам известно, каждая зигота (яйцеклетка+сперматозоид) должна превратиться в мультитриллионный организм путем постоянного воспроизведения самой себя. Но в этом процессе она должна дифференцировать в различные «линии клеток», каждая из которых в результате создаст разные ткани, органы и различные придатки — руки, ноги, глаза, селезенку, легкие, артерии, кожу, и т.д и т.п.

И если ошибка в репликации или сценарий сиамских близнецов создаст две «производственные линии для головы» вместо одной, у такого эмбриона просто вырастут две головы (!). Дело в том, что развивающийся эмбрион способенвыращивать любые виды тканей/органов/придатков в различных местах. Тот факт, что мы почти всегда рождаемся с одной головой, двумя руками, и т.д. — всего-навсего результат осторожного регулирования числа и расположения этих линий клеток. Но потенциал развития чего угодно присутствует там, в эмбрионе, и только и ждет, что его запустит верное (или неверное) расположение ранних клеток.

Я настаиваю на том, что нечто похожее может случиться с агентами, которые производит мозг; что сознание способно выработать «врожденные пороки» во время самоформирования (намного позже биологического появления на свет, конечно же).

Как мы уже заметили, мозг исключительно восприимчив к агентности (точно так же, как эмбрион восприимчив к росту тканей и органов). Большинство обычных мозгов в обычных условиях естественно вырастят один агент (сознание) на вершине своей иерархии. Но что, если мозг или условия не совсем обычны? Способны ли мы наращивать другие сознания или псевдо-личностные агенты —сразу несколько в одном мозгу?

Я считаю, что да.

Коммуналка

Итак: какие же «самостоятельные» агенты способны пустить корни и вырасти в наших мозгах, рядом с нашим сознанием?

Оказывается, существует несколько типов.

При шизофрении больной может слышать один или несколько отдельных голосов, у каждого из которых свои мотивы, личность и так далее. Но воображаемые голоса не свойственны одной лишь шизофрении и не обязательно являются признаком психоза. Голоса охватывают все тона, от преследовательного до отзывчивого. Жанна Д’Арк слушала сразу несколько голосов, которые помогали ей «управлять» собой. «Всем хорошим, что я когда-либо сделала, я обязана распоряжениям голосов», — утверждала она. Уильям Блейк всю свою жизнь наблюдал видения и сочинял большие отрывки «Мильтона» «бездумно и даже против собственной воли». У Сократа, конечно же, был свой личный «даймонионий».

При диссоциативном растройстве личности (ранее известном как раздвоение личности), два или более псевдо-личностных агента делят один и тот же мозг. Такие случаи редки и могут появиться в ходе терапии (латрогенез), нежели спонтанно возникнуть в ответ на травму. В любом случае, они вряд ли включают в себя полностью отдельные агенты — скорее всего лишь разные, не-деляющиеся-памятью «состояния» или аспекты одного и того же агента.

Во время транса одержимости агент «духа» берет контроль над телом, голосом и так далее. В этом определенно не замешаны нематериальные сущности — но мы не можем позволить чьим-то притянутым за уши объяснениям убедить нас в том, что сам феномен нереален. В прошлый я раз детально обсуждал одержимость (и галлюцинации); Джонстон подробно разбирает их в Impro. «Можно было ожидать, что богов [духов] будут выставлять сверхлюдьми», — пишет он. — «Но в каждой культуре „транса“ мы находим мифологию, которая описывает богов, ведущих себя как дети… Боги подобны детям, и им нужно указывать, что делать». Их даже нужно учить тому, как говорить — сначала они начинают с чепухи, пока не выучат подходящие названия вещей. Это больше похоже на новый агент мозга, нуждающийся в обучении, нежели на намеренное действие полностью разумного, единичного человека.

Кроме того, у пациентов с разделением интеллекта мозг разбивается на левое и правое полушария, и каждое из них становится отдельным агентом. Хотя лишь левое полушарие способно говорить, оба полушария воспринимают речь, могут контролировать свои половины тела и проводить шаблонные моторные последовательности вроде ходьбы. Но они не могут делиться информацией. В одном известном эксперименте правому полушарию пациента была дана команда: «Встань и иди к двери». Когда его спросили, что происходит, левое полушарие (которое понятия не имело, что происходит), придумало ответ на ходу: «Я иду за газировкой».

Каждый из этих различных типов агентов — воображаемые голоса, альтер эго, одержимые духи, разделенные полушария — имеет собственную «схему соединений». Каждый из них берет контроль над речью, логическими способностями и телом по-разному. У каждого из них свой набор поводов для активации и/или незваного визита.

Но у всех этих феноменов есть одна общая черта в том, что они связаны с отдельными сущностями — агентами, которые не полностью являются «нами» — внутри наших мозгов. Бог свидетель, они даже могут быть разумны.Принципиально нет ничего, что мешало бы мозгу приютить две отдельные разумные сущности. И хотя я не могу с уверенностью сказать, что это правда, сама возможность этого должна заставить нас всех задуматься.

Тепличное разведение агентов

Не знаю, почему я был удивлен.

Оказалось, что существует группа людей — в интернете, где же еще, — которые пытаются искусственно создать в своей голове такие агенты.

В отличие от других подобных сообществ, это полностью базируется на физической реальности. Там не занимаются спиритической чепухой — то, чего они пытаются добиться, полностью совместимо с материалистичным пониманием мира.

Создаваемых агентов они называют «тульпами». Вот выдержка из FAQ:

Тульпу можно описать как воображаемого друга с собственными мыслями и эмоциями, с которым можно взаимодействовать. Это своего рода галлюцинации, которые могут думать и действовать самостоятельно

Или из tulpa.info:

Считается, что тульпа это автономное сознание, параллельное сознанию создателя и живущее в том же мозге, обычно с отдельной ментальной формой. Тульпа наделена сознанием и собственным мнением, чувствами, формой и движениями. Люди могут создавать их с помощью нескольких техник

Шесть месяцев назад я бы отбросил это как детский треп, но сейчас я уже не уверен. Я не могу с уверенность утверждать, существуют тульпы или нет, однако материалы, распространяемые этим сообществом, выглядят как серьезные, практические техники по развитию новой привычки для мозга. Практики у них вполне логичные, в их основе — идея об агентности, наследованной от эгоцентричных нейронов. Например, чтобы вырастить тульпу, придется потратить много, очень много часов (около ста) на размышления о ней, разговоры с ней и ее визуализацию — другими словами, на подпитку ее вниманием. А вот FAQ о том, как от тульпы избавиться:

В: Как мне избавиться от тульпы?
О: Игнорируйте ее и отказывайте ей во вниманиее, пока она не исчезнет окончательно. Тульпе это будет неприятно, и если вы потратили некоторое время на ее развитие, то и вам тоже. Этот процесс не назвать легким или быстрым.

Что очень похоже на руководство по избавлению от зависимости.

Итак, подведем итоги. Если биология способна на такое:

Или такое:

Или таких:

То, может быть, не так уж и странно думать о том, что мозг может вырастить тульпу.

Принимая демонов всерьез

И напоследок — о том, что экзорцизм имеет смысл.

Если экзорцист объясняет свою работу духами, которые живут вне тела, он заблуждается. Мы думаем: «Что за бред? Разве он не слышал про науку?»

Но давайте будем поосторожнее; в этом случае очень легко стать самодовольным снобом. Если мы просто уйдем от этого вопроса, он останется нерешенным. Наука не (только) разоблачает плохие объяснения. Она также предлагает хорошие. И когда доходит до вещей, отдающих «паранормальностью», мы слишком часто увлекаемся опровержениями, забывая, что есть реальный феномен, нуждающийся в объяснении.

Конечно, есть шарлатаны, и я не говорю, что мы должны принимать истории о похищении инопланетянами всерьез. Но практики вроде экзорцизма — который встречался во всей описанной истории, в большинстве частей света и почти во всех религиозных традициях — требует, как минимум, антропологическогообъяснения. Почему экзорцизм практикуется в стольких культурах? Что, собственно, происходит?

Уверен, вы догадываетесь, к чему я веду. Я полагаю, нужно попытаться быть снисходительными и отдать должное экзорцистам. Когда они говорят, что изгоняют демонов или злых духов, что если бы мы воспринимали это как изгнание агентов мозга?

Фактически, мы можем сказать так:

Экзорцизм— форма психотерапии, в которой заболевание воспринимают как агента

Другими словами, экзорцист — целитель, который применяет интенциональные установки к внутренним демонам человека. Вместо поиска медикаментозного лечения (физической установки), и вместо того, чтобы обратиться к «самости» пациента, экзорцист напрямую обращается к недугу пациента. Способов может быть сколько угодно: можно договориться с ним, убедить его, подкупить, показать любовь и сочувствие, заставить принести клятву, угрожать, или приказывать во имя высшей силы.

Если вы посмотрите на экзорцизм с этой точки зрения, то увидите, что он может быть эффективным — по крайней мере, для определенных заболеваний в определенных условиях. Например, какие-то из этих методов сработали с шизофренией Элеанор Лонгден, как она объяснила в этой лекции TED

В большинстве случаев, чтобы эти техники были эффективными, экзорцист должен быть человеком с высоким авторитетом. Фактически, они могут сработать, если убедить агента самости, что у него есть могущественный союзник — шаман/священник/Бог — в борьбе с агентом болезни.

Ясно, что экзорцизм не излечит все болезни и даже не все психологические проблемы. И в странах, где наука развита слабо, он определенно будет применяться в лечении болезней, для которых такой подход безнадежен (например, для синдрома Лёша-Нихена). Но, в отличие от большинства современных лекарств, у экзорцизма нет ярко выраженных побочных эффектов. И если он излечивает или улучшает состояние в одном случае из десяти — что же, возможно, такого соотношения достаточно, чтобы эта практика могла существовать наравне с другими.

Автор: Кевин Симлер.
Оригинал: Melting Asphalt.

Перевели: Никита Пинчук, Юрий Гаевский и Георгий Лешкашели.
Редактировали: Сергей Разумов, Дмитрий Грушин и Артём Слободчиков.